Александра Николаенко - Светофор, шушера и другие граждане

– Сова пучеглазая!

– Я?

– Нет, я!

Вой, треск волос. Искры и шипение.

– Ах ты (такая-сякая)!

– Сама (такая-сякая)!

– Убирайся из моего дома вместе со своим Земляникиным, чтобы глаза мои вас больше не видели!

– Чтоб они у тебя вообще повылазили! Нагоняйкин из-за газеты:

– Девочки, не ссорьтесь!

– Уууууууууууу!

– Аааааааааааа!

(Шерсть клочьями.)

– Чтоб ты провалилась со своими проклятыми чашками!

– Чтоб ты провалилась со своим проклятым Земляникиным!

(Мать проваливается.)

(Дочь проваливается.)

Наступает тишина.

Нагоняйкин, доставая из холодильника вторые полбатона сырокопченой, с облегчением крестит места провалов.

В хмурую и зеленую ночь накануне Дня Конституции Эрнест Самуилович Бяка (производитель работ в сфере проектно-сметной документации, с высшим строительным образованием) лежал бревном на тахте, закинув за пробор рукава халата, и, задрав тапочки в валик, смотрел в потолок.

По потолку скользили мрачные тени.

Мрачные мысли скользили у Эрнеста Самуиловича в голове. У Эрнеста Самуиловича были на жизнь грандиозные планы (построить дом, посадить дерево, вырастить сына).

Но, чтобы осуществить их, следовало, для начала, подняться с дивана…

«Вот еще…» – мрачно думал Эрнест Самуилович.

«Обойдутся», – мрачно думал Эрнест Самуилович.

«Трам-пам-пам», – мрачно думал Эрнест Самуилович.

Время от времени Бяка приподнимался на локте, чтобы взглянуть на золотую рыбку, сонно зависшую в водяной невесомости аквариума.

«Смотрит. Таращится. Жрать хочет…» – мрачно думал Эрнест Самуилович.

«Щаз тебе!» – мрачно думал Эрнест Самуилович.

Мертвую тишину квартиры по улице Пехотинцев 34 нарушало утреннее урчание сливного бачка и бульканье донного компрессора-фильтра аквариумного типа «Радуга».

Вуалехвостка смотрела на Эрнеста Самуиловича пристально, ожидая его первого желания.

«Сколопендра!» – мрачно думал Эрнест Самуилович.

«Таращится! Дожидается, когда я встану, покормлю ее…» – мрачно думал Эрнест Самуилович.

«Не дождешься!» – мрачно думал Эрнест Самуилович.

Вуалехвостка засыпала от скуки.

Печально булькала, пуская кислородные пузыри. Пузыри медленно всплывали к поверхности водного контейнера. Рыбка смотрела на Эрнеста Самуиловича не мигая.

«Да отвяжись ты, чтоб ты утонула!» – процедил Эрнест Самуилович.

Золотая рыбка послушно пошла ко дну.

Эрнест Самуилович с наслажденьем зевнул и уснул до вечера.

Черт, он как человек…

Выпьет, с хорошим хозяином за компанию, и у него (у шакаленка) язык так и чешется о своем житье-бытье поговорить. Пожаловаться, так сказать, на свои жизненные обстоятельства родственной душе. И его, плешивого, тогда просто шашлыком не корми, а дай только почесать свое муравьедово рыльце о милый рожкам забор. (Бывает, таких дел с пьяных глаз понахрюкает, что и вспоминать не хочется.)

И он давай лопотать, он давай перещёлкивать, пересчитывать, грызть хозяина, как арахисовые орешки, и все этой жизни припоминать; и он это, конечно, с энтузиазмом; у него в такой момент наступает жажда справедливости. «Энтузиазм» у черта наступает чисто по-человечески: изумление перед несправедливостью жизни.

И он давай всему изумляться: «Почему тут, – он спрашивает, – так? – а тут почему вот эдак?» – Мол, у него один к этой жизни только такой вопрос: «Почему?»…

А потом, оказывается, у него не один вопрос «Почему?», а где первый, там и все тридцать четыре.

И все лезет этот опуполь к человеку, с этими своими вопросами…

Это, сами знаете, как случается: «Тут почему?», «Там почему»….

…И набирается, бывает, как июньских мух, на липкую ленту…

И вот, на все эти чертовы вопросы у человека обыкновенно не хватает терпения, и он (человек) уже к третьему «почему?» сам начинает интересоваться таким очевидно несправедливым вопросом, и ему требуется срочно ответ хотя бы на одно «почему?».

– Почему (это мы, к примеру) у Кобылина жена красивая, дети отличники, теща в другом городе живет, машина, дача, а у меня жена кикимора? – спрашивает у черта человек. И ему, конечно, за все эти высказанные сгоряча факты делается обидно. Действительно, чем этот человек хуже какого-то там Кобылина? Почему он живет с кикиморой, а какой-то (неизвестно, что он еще за фрукт, Кобылин) с Василисой Прекрасной?

– А! вот видишь! – отвечает человеку на это черт. – А я тебе о чем целый час толкую?! Это я тебе еще, между прочим, не говорил, что Кобылину в прошлом месяце премию по результатам финансовых отчетностей дали. Пятьдесят тысяч рублей, между прочим…