Александра Николаенко - Светофор, шушера и другие граждане

Подпись приобретателя (лица, обязующегося принять вещь (товар) и уплатить за него определенное по договору вознаграждение): С.П.Н.

Дата заключения акта купли продажи:

2 сентября 1982 года.

Нижняя губа незаменимого операционного директора Семена Петровича Незаменимого медленно поползла вниз, в горле его забулькало, и Семен Петрович проснулся…

На холодном столе прозекторской 34-го районного крематория.

…Некоторым людям не везет в какие-то определенные дни недели (пятница, особенно, конечно, 13); понедельник, вторник, среда, четверг (опять пятница), суббота, воскресенье и всю следующую неделю в той же катастрофической последовательности.

Например, соберется какая-нибудь компальенция в выходные на шашлыки. Погода шепчет; поют соловьи с воронами, березки и колокольчики.

И вот, только сгруппируется эта самая компальенция на берегу речки, разольет по пластиковым стаканам мадеру, расшевелит угли в мангале, а тут хрясть! И готово дело: разверзлись хляби небесные, и приходится, так сказать, сматывать поплавки по катушкам.

Против таких неприятностей смышлёное человечество установило на природных возвышенностях земной коры метеорологические станции и, запустив в хляби космические спутники, смотрит теперь внимательно прогноз погоды по телевизору. И благодаря этому, на следующее утро, какая-нибудь заботливая и любящая жена говорит мужу: «Дорогой! Возьми, прошу тебя, зонтик, сегодня местами обещали осадки!»

«Наврали, наверное, сволочи», – думает муж, глядя в безмятежно чистые небеса, но все-таки берет зонт, хотя под вечер, конечно, оказывается, что зря он с ним таскался, и в самом деле наврали.

На этот случай у разумного человечества предусмотрена поговорка, что, мол, лучше все-таки перебдеть, чем недобдеть. От греха подальше. И это правильно.

Хотя иной раз чувствуется, конечно, что в этих гидрометцентрах и космических станциях сидят такие подлые и коварные метеорологи, что самим чертям тошно.

В этом случае наученное горьким опытом человечество обращает свой взор к астрологическим прогнозам или просто гадает на кофейной гуще.

Словом, есть множество проверенных на человеческой шкуре способов защититься от неприятностей, что-то предугадать, предусмотреть и выйти, так сказать, сухим из воды на берег.

Но все это мелкие неприятности, на них есть зонты, капюшоны, шарфы, астрологи, гадалки и гидрометеостанции. А мы не о них.

От рождения и до смерти преследуют человечество и более крупные неприятности.

Например, некоторых людей неотступно преследуют неприятности по работе, некоторых смущают неприятности в любви, у некоторых болят зубы, или, скажем, у них грипп, или расстройство желудка. Некоторым попадаются (бывает и такое) в тещи ужасные кикиморы; некоторым каждый божий день как следует достается на орехи от жен, а некоторых, так бывает, прихватит перед праздниками аппендицит, что им делается не до праздников. Однако жизнь, как известно, животное полосатое, и тем она и хороша, что и аппендицит, и тещи, и все прочие жизненные явления (по работе, и так) когда-нибудь кончаются и человек начинает чувствовать себя выздоровевшим, бодрым и счастливым. И таков закон жизни! Где-то, как говорится, убыло, где-то, соответственно, прибыло. Один уронил, другой поднял. Тот потерял, этот нашел.

Один женился, другой развелся и т. д., и т. п. Ночь сменяется рассветом, день также сменяется, проходят дожди, тают льдины, выплачиваются авансы (или алименты), уходят в лучшие миры тещи, возвращаются грачи и пр., и пр.

И если сегодня кому-то не повезло с женой, то вполне возможно ему еще повезет с женой завтра, или (если завтра все-таки у него окажется все та же жена) можно предположить, что с женой ему повезет послезавтра, или тогда уж на следующей неделе. Например, после дождя в четверг. Или в пятницу.

Во всяком случае, человечеству в целом, и отдельному человеку в частности, ничего больше не остается, как надеяться и уповать. Уповать, верить, надеяться и рассчитывать на естественную смену полосок на теле непостоянного и упрямого, как осел, полосатого животного под названием жизнь…

Илье Ильичу Головастикову не везло с детства. Это был до такой пронзительной степени невезучий и никем не любимый Илья Ильич, каких, кажется, до него еще не бывало на свете.

В ясельной группе детского сада Илью Ильича не любили воспитательницы и нянечки, его били дети, у него отбирали игрушки и кубики. Мать так же недолюбливала Илью Ильича. Его недолюбливал и отец.