Александра Николаенко - Светофор, шушера и другие граждане

«Понятия не имею! – довольно неприветливо (раздраженно) отвечает Ивану Ивановичу дамочка. – Но я ужасно тороплюсь (мне срочно нужно перейти на ту сторону). Так что вы, мужчина, если что, скажите, что я за вами, а я пойду выясню. Разберусь, что там такое».

И отважная дамочка в демисезонном пальто и беретике решительно направляется к ограждению.

Иванов провожает новую знакомую доброжелательным взглядом («Боевая дамочка, с такой не пропадешь!» – думает Иванов), но в это время подходит еще какой-то в ветровке, и Иван Иванович вынужден отвлечься от дамочки, чтобы ответить на вопрос подошедшего.

– Вы последний? – спрашивает «ветровочный».

– Нет, за мной вон та дамочка. – Иванов кивает в сторону дамочки, но, к его удивлению, ее уже нет там, куда он кивает.

«Что за ерундовина?! – опять думает Иванов. – Неужели пропустили?!» – И видимо, в самом деле пропустили без очереди, и последним теперь снова он.

– Видимо, ее пропустили, – с сожалением поясняет «ветровочному» Иванов, – она пошла выяснить, что там случилось, и ее, наверное, пропустили, – разъясняет произошедшее Иванов, – потому что дамочка очень торопилась попасть на ту сторону.

– Черт меня побери, чтоб мне провалиться! Можно подумать, я никуда не тороплюсь! – огрызается на Ивана Ивановича «ветровочный» – и, поставив в конце своего предложения восклицательный знак, прямо на глазах Иванова проваливается сквозь землю.

Иван Иванович изумленно откидывает челюсть и протирает глаза.

Еще бы! Ведь человек только что (прямо на его глазах!) провалился на ровном месте сквозь землю!

Иванов растерянно оглядывает тротуар: нет ли там хоть какой-нибудь дыры или канализационного люка? Быть может, люк просто припорошило осенней листвой?

К несчастью, ничего подобного. Тротуар хоть и припорошен осенней листвой, но никакой дыры или люка на нем нет.

«Куда же он подевался?» – в смятении думает Иванов, даже думая позвать к месту произошедшего работника ДПС. Но по здравом размышлении все-таки не решается.

«Примут за сумасшедшего», – разумно предполагает он, и тут в очереди происходит движение.

«Ура!» – думает Иванов и делает один шаг вперед, следом за старушкой, за которой занял.

«Теперь наверняка дело пойдет поживее!» – несколько минут продолжает радоваться Иван Иванович. Но ничего подобного – очередь опять встала.

Однако благодаря смещению на один шаг в сторону перехода очередь (как и Иванов) приободряется, и в ней намечается оживление.

Народ начинает роптать. Оглядываться. И перешёптываться.

Стоящие в первых рядах, видимо, сообщают, что они видят, следующим за собой, и по очереди в хвост, где стоит Иван Иванович, приползает очень неприятный слух, что «что-то случилось».

– Что-то случилось! – оборачивая к Иванову сушеную мордочку, встревоженно лопочет бабуся, заискивающе вглядываясь Иванову в лицо. – Как вы полагаете, может, не стоит стоять? – спрашивает бабуся.

«Как будто я знаю!» – сердито думает Иванов. «Что-то случилось! – как будто это и без них не понятно!» – сердито думает Иванов.

Тем временем бабуся доносит до Иванова новый слух, что спереди передают, чтобы сзади больше не занимали.

«Говорят, – лопочет бабуся, – сегодня на ту сторону всех пропустить не успеют!»

«Говорят, тот, которого пропустили, стоял девять дней…» – лопочет бабуся.

«Говорят, тут все стоят по девять дней, а некоторые даже по сорок…» – лопочет бабуся.

«Как это? – ужасается Иванов. – 40 дней?! Этого мне только еще не хватало!»

«Это какое же будет число, когда подойдет моя очередь и меня пропустят на ту сторону (и начинает подсчитывать по пальцам)?!

Сегодня 3 сентября, плюс 40 дней (30-3 = 27) получается… (40–27 = 13)..

13 октября! Нет, это категорически невозможно! Безобразие!»

И пока он так размышляет, подсчитывает, сколько стоять, и возмущается, за ним кто-то без спросу занимает снова, несмотря на то что за ним велено было не занимать…

Дорогой дедушка Мороз!

Забери меня отсюда!

Я буду помогать тебе во всех делах. Я умею мыть пол и знаю наизусть таблицу умножения. Есть мне тоже много не надо. Только завтрак, обед, полдник, на полдник можно только молоко или только булочку, можно компот без печенья и без вафли. И ужин.

Дорогой дедушка! Я мешать тебе не буду!

Я учусь хорошо, по русскому языку у меня пять. И по родной речи четыре. Я очень хорошо рисую и пою в хоре.