Юрий Поляков - По ту сторону вдохновения (сборник)

– Юра, когда?

– Скоро…

– Дата!

– 1 мая, – ответил я наобум.

– Какого года? – уточнил на всякий случай Ширвиндт.

– Следующего.

– Ну, смотри, юбиляр!

Когда мозг прояснился после юбилейный излишеств, я понял: у меня всего полгода, а сюжета нет как нет. Я уже начал перелицовывать для пьесы наброски нового романа, но сюжет, предназначенный для прозы, так же подходит пьесе, как хомут собаке. И вот однажды, сидя на концерте певицы Ирины Шоркиной, исполнявшей русские романсы, я вдруг «поймал» сюжет. Откуда он появился в моей голове, до сих пор не пойму. Сначала возникла мысль о краже ядерного чемоданчика президента, а дальше этот стержень стал обрастать событиями, как деревянная палочка сахарной ватой. От радости я позвонил Ширвиндту:

– Александр Анатольевич, я придумал отличный сюжет!

– А раньше ты чем занимался? – хмуро поинтересовался он.

– Раньше разрабатывал другой, но этот лучше. Бомба!

– Приезжай – понюхаем.

Я помчался. Мэтр встретил меня с трубкой в зубах.

– Рассказывай!

– В общем, так: муж уехал в командировку.

– Оригинально! – он сердито пыхнул дымом. – Дальше!

– К жене пришел любовник.

– Еще оригинальнее, – Ширвиндт посмотрел на меня с тоской. – А муж, наверное, неожиданно вернулся, да?

– Да. Откуда вы знаете?

– У меня с детства дар предвидения. Юра… – далее последовала интеллигентная композиция из матерных слов. – Что с тобой? Ты заболел?

– Нет, я здоров, а вот муж вернулся с чемоданом.

– А в чемодане бомба, которую ты мне обещал, так? – сурово спросил Ширвиндт.

– Нет, это ядерный чемоданчик, он носил его за президентом и украл…

Мне показалось, в этот момент от удивления застыло не только лицо худрука, но и голубые клубы дыма – они стали похожи на очертания школьной контурной карты.

– Неплохо. Сколько уже написал?

– Половину, – бодро соврал я. – Но к 1 мая будет готово!

– Давай к 15-му. Праздники. Я на рыбалку уеду…

Закончив комедию в срок, я испытывал радость не только от своей пунктуальности, но и от результата. Мне показалось, я написал именно то, чего не хватает современной российской сцене, – настоящую сатиру в духе Эрдмана, Катаева и Булгакова. Вскоре состоялась читка в театре, на этом настоял я, хотя Ширвиндт меня отговаривал. К моему изумлению, повторилось то же самое, что и с «Хомо эректусом». Актеры встретили комедию прохладно, а один народный артист сказал, что это какая-то поделка в духе Михалкова. Интересно, что на читке комедии Шендеровича, впоследствии с треском провалившейся, труппа хохотала как безумная. Я давно заметил, людям, обитающим в театре, нравится совсем не то, что зрителям, пришедшим с улицы. Настроение актеров передалось приглашенному режиссеру-постановщику Эдуарду Ливневу, который начал задавать мне странные вопросы: «О чем наш спектакль?» А это – признак надвигающейся катастрофы.

Прочитав окончательный вариант, мне позвонил Ширвиндт и пригласил на разговор:

– Ну, и что мы будем делать с президентом? – спросил он.

Тут надо пояснить: первоначально президент звался Валентином Валентиновичем, будучи, как вы догадались, мужчиной. В преамбуле я написал: «Действие комедии происходит после 2018 года. Все события вымышлены, все совпадения не случайны». Мне казалось, этого достаточно, чтобы снять ненужные ассоциации с реальным руководителем государства, ибо такой задачи перед собой я не ставил. Выяснилось, недостаточно…

– Понимаешь, – сказал Ширвиндт. – Если мы на роль президента возьмем актера, категорически не похожего на Путина, все скажут: «Вот, мол, испугались!»

– А если…

– А если сделаем наоборот, все скажут: «Вот только и умеют спекулировать на дешевом сходстве!» Что будем делать, Юрочка? Есть у меня одна мыслишка. Но ты же автор…

– А если… – я посмотрел в глаза мэтру и понял: мы подумали об одном и том же.

Так законно избранный Валентин Валентинович стал «непереизбираемой» Валентиной Валентиновной, матерью нации, умницей и красавицей.

Как и две предыдущие мои пьесы «Одноклассница» и «Как боги…», я хотел опубликовать «Чемоданчик» в журнале «Современная драматургия». Но главный редактор Андрей Волчанский, ранее ко мне благоволивший, на сей раз оказался непреклонен:

– Этого мы печатать не будем.

– Почему?

– А сами вы не понимаете? Нам неприятности не нужны. Мы только-только наладили отношения с Минкультом. И вообще, знаете… – Волчанский глянул на меня с естественнонаучным интересом. – Если бы не ваши характерные словечки и приемы, я бы решил, что это не вы сочинили. По всему такую вещь должен был написать, ну, например, Дмитрий Быков…