Константин Арама - Ашкелонские хроники. 2010 – 2014 (сборник)

Я слышал, как ветер мне рассказывал о прохожих, которым было неуютно в этот час на улице и они спешили домой. Он говорил, что если вдохнуть посильнее принесённый им воздух пустынь, то человеку не будет холодно, и огорчился тому, что даже я ему не верил, так как я сказал, что согрелся, потому что крутил педали.

В глубине души я знал, что он прав, ведь дыхание у нас было одно на двоих. И я был признателен ему за добрый нрав и хулиганистость, которая отвлекла меня от забот и уныния будничного вечера.

Он был прав, поскольку показал мне, что все прохожие тоже суть дети, которым нужно тепло и забота, которые так же, как и я, стремятся попасть поскорее домой, где их ждут.

Он сказал, что дом – это там, где тебя ждут. Я ему ответил, что, значит, ты дома, поскольку я давно ждал тебя и рад тебе. Он промолчал. Но мне кажется, он подумал о том, что я самонадеян немножко, так как его дом везде… и что он сам по себе дом для тех, кто его ждёт.

Возможно, он и прав… Возможно, когда-нибудь, став пылью, частичкой, я буду носиться с ним над морями и пустынями. И мы будем единым целым. И он будет моим домом.

Он вернулся.

Думаю, в Израиле такой первый день марта запомнится надолго. В Ашкелоне пронизывающий ветер, холодно, сильный дождь… и как-то всё не задалось с самого утра.

Незадавание получилось с вечера, так как сын почему-то решил, что он будет спать с нами. В результате я собственным чадом был втиснут в решётку стенки кровати и затоптан и аккурат к утру чувствовал себя разбитым.

Ещё более я почувствовал разбитость и осознал несовершенство этого мира, когда жена заявила, что сегодня моя очередь вести детей в садик и школу и что одежду она вроде как где-то там приготовила (я не вслушивался, так как наивно полагал, что это всё сон и надо просто спрятаться под подушку, чтобы ещё поспать).

Пришлось встать. Поднялся, открыл окошко, убедился, что мир куда более несовершенен, когда смотришь на него в вертикальном положении, и тут же залез обратно в кровать, выслушивая при этом, какой я плохой отец и муж.

У Ани сегодня была машина, и она сама развезла детей в садик и школу, а я успел насладиться аж 20 минутами блаженства утреннего сна.

Но пробуждение было неминуемо. Кофе мой остыл, и пришлось-таки вставать. Мысли о том, что, наверное, я заболел и не пойду на работу, были решительно опровергнуты до омерзения здоровой и непонятно с чего жизнерадостной мордой, которую я увидел в ванной.

Когда я понял, что жена сегодня отвезёт меня на работу, я совсем было обрадовался. Радость была бурная, но непродолжительная (пока спускался по лестнице до улицы). Остальной путь (от подъезда до машины) я был уныл и мокр. Пока ехал в машине, был полон решимости работать свою работу в машине и не хотел вылезать. Но увы, до работы доехал, и день начался.

Города… Когда оказываешься в незнакомом городе и едешь по его улицам, то кажется, что едешь всё время прямо. В этот момент для тебя нет ничего, кроме домов, видимых из окошек автобуса. Ты для этого города чужой – и он для тебя.

Ты для него станешь его настоящим, только когда будешь ходить по его улицам. Тогда постепенно он начинает к тебе присматриваться: «Кто этот новенький? Я его не помню».

А ты начинаешь всматриваться в его дома, улочки, фонари, мостовые, лица людей и искать что-то такое, что найдёт отклик в твоей душе. Увидев фонтан или скамейку в парке, вдруг вспомнишь о чём-то своём, и уже не будет ощущения одиночества. Найдя частичку себя, начинаешь принимать настоящее этого города, для того чтобы потом, может быть, этот фонтан или скамейка остались в тебе и этот город стал частью тебя, а ты его частью.

Города… Когда смотришь на тот город, где ты когда-то был, где прожил несколько лет, невозможно избавиться от ощущения, что город стал другим и он по-прежнему есть, но только тебя в нём нет. Его пыльные улицы, грустные клёны, проезжающие автомобили и чужие люди подчёркивают твоё одиночество, и ты начинаешь искать знакомые места, которые раньше были частью твоей жизни.

Вот ты уже там, где когда-то жил… Но ощущение отчуждённости только усиливается, потому что и здесь тебя тоже нет. И грусть смешивается с чувством неловкости, когда встречаешь человека, который тебя вспомнит, но который тоже смутится тем, что необходимо как-то отметить то, что ты существуешь, и тем самым только подчеркнёт твоё отсутствие.

Города… Хочу туда, где я никогда не был, но где не буду чувствовать себя чужим. Где же этот город?