Эми Ньюмарк - Куриный бульон для души. 101 вдохновляющая история о сильных людях и удивительных судьбах

– Это было бы для меня большой честью, – ответила я. – Я с удовольствием посмотрю трансляцию вместе с вами.

Когда настал день свадьбы, я купила небольшой торт, одноразовые тарелки и пластиковые вилки. Мне хотелось, чтобы Луиза не только увидела, как ее внучка выходит замуж, но и съела кусочек торта во время свадебного обеда.

Глаза Луизы наполнились слезами, когда она увидела, как ее внучка идет к алтарю в церкви. После церемонии к камере по очереди подошли члены ее семьи и сказали Луизе, что очень ее любят. Она как будто сама побывала с ними.

Хотя Луиза потеряла так много, это нисколько не повлияло на ее добрый и радушный характер. Мне кажется, что позитивное отношение к жизни помогло ей спокойно принимать происходящие изменения. Она не могла ходить, готовить, делать покупки, водить машину, путешествовать и все такое – но продолжала улыбаться и спокойно переносить все невзгоды.

Я стала волонтером в доме престарелых, чтобы помогать тем, кто в этом нуждается, а получилось чуть ли не наоборот. Не я, а она многому меня научила и во многом мне помогла. В жизни случается много перемен. Некоторые из них к лучшему, другие – к худшему. Многие перемены невозможно предсказать заранее, они бывают неизбежными и даже ужасными. Но если у человека есть вера, семья, друзья и правильный настрой, все это можно пережить.

Подходил к концу год моей работы. Я задумалась, что буду делать дальше. Мне очень понравилось общаться с престарелыми людьми, и я решила вступить в организацию «Сердца любви». Когда тебе помогают сделать выбор, жизнь становится гораздо проще. Как и Луиза, я выбрала позитивный подход и пошла работать туда, куда звало меня мое сердце. Я окунулась в новое и позволила ему стать частью привычного.

Барбара Алперт

Мне было пятнадцать лет, и я спешила найти свою первую работу. Если у меня будет работа, значит, будут деньги, чтобы куда-нибудь ходить с друзьями. Иногда по субботам я сидела с чужими детьми, но этих денег не хватало. Я считала, что взрослая жизнь начнется с зарплаты, которую я буду получать регулярно.

Чтобы собрать все документы для приема на работу, требовалось пройти медицинский осмотр и получить медкнижку. У меня была куриная слепота, и в темноте я не могла водить автомобиль. Но днем я видела нормально.

Доктор посветил мне в глаз маленьким фонариком.

– У вас что-то не так с сетчаткой. Попросите родителей отвести вас к глазному врачу, – сказал он.

Если за минуту до этого я чувствовала себя взрослой, то теперь мне захотелось, чтобы рядом оказались мама и папа. Доктор откашлялся и продолжил серьезным тоном:

– У меня есть подозрения на серьезное заболевание сетчатки. Если оно подтвердится, вам вообще нельзя будет работать.

Я с трудом сглотнула появившийся в горле комок. Даже для 1960-х годов поведение доктора было слишком суровым. Ведь врачи дают клятву не причинять пациентам вреда и должны понимать, что их слова могут ранить, как острый нож. Я с трудом нашла выход из кабинета. Я ненавидела этого врача за то, что он был со мной так жесток. Я вообще не знала, верить ли мне этому человеку в белом халате. Этот инцидент показал мне, как в нашем обществе относятся к людям с ограниченными возможностями. Разве слепой человек не может приносить пользу?

Всю неделю я практически не выходила из своей комнаты. Мои родители, вероятно, считали, что это нормальное поведение для подросткового возраста, в котором часто случаются перепады настроения. Я хотела им рассказать о том, что произошло в кабинете врача, но не находила в себе сил произнести такие страшные вещи вслух. Кроме того, я надеялась, что доктор окажется не прав.

Потом меня отвели к специалистам, которые поставили сразу несколько противоречащих друг другу диагнозов. Некоторые врачи утверждали, что мое зрение не должно ухудшиться. Все сошлись на том, что видеть лучше я не буду. Через много лет, потратив много денег и времени, я узнала свой настоящий диагноз – пигментный ретинит, заболевание, от которого постепенно слепнут.

Ночная слепота меня пугала. Закаты были прекрасными, но после них мое зрение исчезало, словно кто-то выключил свет. Тем не менее в светлое время суток я могла ходить по улицам без посторонней помощи. Я могла и читать, но не слишком долго. Постепенно глаза начинали слезиться и буквы становились размытыми.