Галина Грановская - Черный плащ немецкого господина

— Но…

— Слушай, мы же сто лет не виделись.

Швейцар, завидев Неверского, широко распахнул старинную дверь.

— Здравствуйте, Алексей Иванович!

Неверский кивнул и сбросил пальто в услужливо подставленные руки. Павлу ничего не оставалось делать, как тоже раздеться. Те же руки с уважением приняли новый плащ Павла и бережно определили его на вешалку.

Ладно, работа, надо думать, не волк, не убежит. А убежит, другая найдется. И вообще, еще неизвестно, что там за работа. А хорошо пообедать не каждый день удается. Тем более, угощают.

Едва они уселись за столик у окна, как рядом возник официант и с легким поклоном положил перед ними кожаные книжицы с золотым тиснением. Неверский смотреть меню не стал.

— Мне, Дима, как всегда. Суп из шампиньонов, салат и ростбиф. А ты что будешь? — повернулся к Пашке.

— Мне все равно, — поспешно откликнулся тот. Ему и в самом деле было все равно, поскорее бы только что-нибудь принесли. — Пожалуй, то же самое, что и тебе. И… водки, если можно, сто грамм.

— И водки, — кивнул Неверский официанту. — На одного, грамм двести. Я сегодня не пью — за рулем. Мне бутылку минеральной и апельсиновый сок. Так, чем ты, говоришь, сейчас занимаешься?

— Кое-каким… ремонтом оборудования, — нашелся Павел.

Это была не совсем ложь. Он и вправду кое-что ремонтировал по просьбе Олега.

— А ты где?

— Ну, там, где и все теперь — в бизнесе, — рассмеялся Неверский.

Между переменами блюд, Неверский продолжал расспрашивать Павла о том, чем тот занимался на военном заводе.

— Мне твои военные тайны неинтересны, — объяснил. — Меня интересует, что ты делать умеешь.

О себе рассказывал хотя и скупо, но достаточно, чтобы для Пашки обозначились основные вехи его жизненного пути. Закончив мединститут, Неверский вскоре безболезненно — быстро понял, что хорошего врача из него не получится — расстался с медицинской практикой, но в сфере медицины остался. Начинал, как и многие, с мелкой торговли лекарствами, имел несколько лотков в разных больницах. Потом сделал упор на торговлю другим, специфическим, товаром, начал возить из-за границы запчасти к медицинскому оборудованию. В те времена больницы и медицинские центры, как могли, латали то, что осталось со времен советской государственной медицины. Новое оборудование, особенно импортное, стоило баснословных денег, которых в медучреждениях не было. Может быть, он и по сегодняшний день торговал бы аспирином и возил бы запчасти к устаревшему оборудованию, если бы в один прекрасный день ему в голову не пришла блестящая мысль делать кое-что своими руками и продавать. Он открыл мастерскую, нашел нескольких умельцев, и они стали собирать несложные приборы, копируя западные образцы, и продавать их по доступным ценам. Заработав первые настоящие деньги, купили кое-какое оборудование, и перешли к более сложным вещам. Закупали импортные детали, дополняли тем, что умели делать сами и, обозначившись, как совместное с немцами предприятие, стали развозить свои изделия по городам и весям. Товар расходился хорошо. Заработав больше, перешли к еще более сложным вещам. И к настоящему моменту Неверский с сотоварищи имел очень неплохой бизнес с филиалами во многих городах республик постсоветского пространства.

— Наш последний аппарат стоит двадцать тысяч. Тем не менее, на него много заявок. Потому что подобный американский, самый примитивный, заметь, стоит двести тысяч долларов. А те, что получше, за полмиллиона зашкаливают. Разницу улавливаешь? Короче, первая партия неплохо разошлась, но, сам понимаешь, аппарат новый, не обкатанный, много нареканий, то и дело вызывают наших мастеров устранять неполадки. А это немалые денежки, если учесть протяженность территорий, по которым расходится наш товар. Сборщики говорят, что некоторые немецкие детали не хотят работать с нашими. Конфликтуют. Нужен спец, который бы занялся этой проблемой.

— Попробовать можно, — осторожно согласился Пашка, все еще не веря, что эта встреча может дать что-то большее, чем просто отличный обед. — Нужно посмотреть. Может быть, мне уже и не по зубам будет. Я ведь с высокоточной техникой давно не работаю, — честно признался.

— Ознакомишься. Если сам не сможешь, может быть, у тебя есть кто-нибудь толковый на примете? Платить будем хорошо. — Неверский подозвал официанта и велел принести кофе и счет. — Ты пока думай, а я сделаю пару важных звонков.

Он поднялся из-за стола и вышел в вестибюль. Вернулся, когда Павел допивал свой кофе. Долго звонил. Дела даже пообедать толком не дают, посочувствовал Неверскому. Тот кофе пить не стал. Положил в книжку деньги за обед и посмотрел на часы — по всему видно, спешит человек. Павел торопливо сделал последний глоток и тоже приподнялся. Ему показалось, что Неверский его ждет. А если и не ждет, то какой резон тут засиживаться?