Алина Делисс - 86400 секунд счастья

– А смешно вышло, – не сдержала смех Лина. – С конкурсом.

Полина тоже засмеялась:

– И не говори. Вышла на сцену, здрастье, я певица. Никогда не пела, никогда не выступала. Музыку придумывала на ходу, слова брала первые попавшиеся.

– А все же неплохо выступила!

– Кто знает, может, ты бы никогда и не стала певицей без этого дня. А с чего началось? С того, что, увидев брюнета в окно, ты побежала за ним, сама не зная зачем.

«Метрополь», ночь, которую она ждала семь лет. И о которой еще одиннадцать лет вспоминала. Одни сутки. Двадцать четыре часа. Тысяча четыреста сорок минут. Восемьдесят шесть тысяч четыреста секунд. Восемьдесят шесть тысяч четыреста секунд ослепительного счастья. А потом – тихо-тихо закрывшаяся за ним дверь.

– И все для того, чтобы ты не останавливалась, шла вперед.

– Чтобы страдала? – зло спросила Лина.

– Да, и для этого. Абсолютно счастливый человек нередко останавливается и не идет дальше. А зачем, если все уже есть?

– У меня не так много было: съемная квартира, немного денег на счету, два записанных альбома, туманная перспектива.

– Ну, сравни с тем, с чего ты начинала! – возразила Полина. – Знаешь, сколько девушек, приехавших покорять Москву, завидовали тебе?

– Я себе не завидовала, – насупилась Лина.

– И слава богу! У тебя была мечта, и ты упрямо шла к ней.

Полина открыла глаза и огляделась. Она была одна, в искусственном камине горел огонь, на часах была ночь.

Она прошла к бару, достала бутылку кампари. «Ты – кампари, – вспомнила она слова брюнета. – Сладкая, ароматная, но с горчинкой, ты женщина, полная секретов, как и этот напиток, у которого сотни вкусовых оттенков. Ты обманчиво вкусная, но очень крепкая и ударяешь в голову». Она помнила его слова наизусть.

Налив в бокал, вернулась в кресло и, потягивая ликер, вновь закрыла глаза.

Затем потянулась к телефону. Пролистала двадцать эсэмэсок, которые прислал молодой блондин, не теряющий надежды увидеться с ней вновь, и набрала номер Курицыной:

– Женя, приезжайте.

– Что, прямо сейчас?

– Ну, вы же хотите «эксклюзивчик»…

– Еду! – взвизгнула та и нажала «отбой».

На часах было пять утра. Бутылка кампари давно опустела, а Полина с журналисткой были под хмельком и, раскрасневшиеся, расслабленные, смотрели друг на друга осоловевшими глазами. Они уже были на «ты», что страшно льстило журналистке. Полина, проговорив без остановки несколько часов, рассказала ей все, что так долго хранила в себе, таила от других и берегла как тайну. Она рассказала даже о том, как увидела себя, бедной девушкой, на том концерте, когда, оборвав песню, ошарашенно уставилась вдаль. Курицына слушала, завороженно подавшись вперед, и казалось, что она примеряет на себя все услышанное.

– Знаешь, наше сердце умнее нас, – вдруг сказала Полина.

– Как это?

– Люди часто и сами не могут понять, чего хотят от своей жизни, и блуждают в потемках. Проживают чужие судьбы, мечтают чужими мечтами, выходят замуж не за тех, кто был предназначен им, разменивают счастье на обыденность, спокойную и сытную. Иногда люди просто боятся быть счастливыми. А иногда и вовсе не знают – как им такими стать.

– И что тогда делать?

– Прислушиваться к своему сердцу – вот что. Не отмахиваться от его желаний.

– Может, мое сердце хочет, чтобы у меня было много денег и собственный журнал! – воскликнула Курицына.

– Женя, так стремись к этому! Не беги от своей судьбы.

– Да это нереально!

– Если ты будешь считать, что это нереально, тогда точно ничего не получится. Мечта должна стать целью и ориентиром. Иначе она и правда останется только мечтой.

Полина решила сварить кофе. Разговор был еще не окончен, да и спать обеим не хотелось.

– Нет, мне кажется, это самообман, – грустно сказала Курицына, пока Полина засыпала кофе в турку.

– Разве все, что я тебе рассказала о себе, не подтверждение того, что в этой жизни возможно все?

Курицына пожала плечами.

– Посмотри на меня, – не отставала Полина. – Ты можешь представить, что я приехала в Москву, уцепившись за поручни поезда, и все, что у меня было, это мешок вареной кукурузы, которую я продавала и ела сама.

Журналистка с сомнением посмотрела на женщину в шелковом кремовом халате, даже ночью с роскошной прической, как будто только вернулась из салона.

– Честно говоря, мне кажется, что эту историю ты слегка приукрасила, – призналась она Полине.

Та расхохоталась: