Юрий Согрин - Висимские рассказы

Мать обеспокоенно поспешила на зов. Отодвинув ветки, она увидела присевшего на корточки сына.

– Что случилось? – встревожено спросила она.

– Да ничего, чего ты всполошилась? – Пашка приподнял лежащую на земле ветку. – Смотри!!!

Под веткой спрятался целый выводок белых грибов: в середине стоял гриб покрупнее, он был как бы за старшего, а вокруг него в своеобразном хороводе блестели мокрыми шляпками ещё с десяток боровичков.

– Ничего себе!.. – удивилась мать. – Как же ты их нашёл под веткой-то?

– А запнулся об эту ветку и чуть не упал…

– Это они специально её приподняли, чтобы ты запнулся и мимо не прошёл, – рассмеялась мать. – Эх, жалко Сашка эту красоту не видит. Ты давай, быстрее здесь, догонять его надо.

В это время откуда-то издалека послышался Сашкин голос:

– Э-эй, вы где та-ам?!

– Вот, я же говорю – потеряет нас, – всполошилась мать и тут же громко крикнула:

– И-дём, и-дём!

На покосе мать и Сашка сели перебирать грибы и готовить их к варке. Особых проблем эта процедура не вызывала: во-первых, грибы были влажные и легко промывались в журчащей рядом речке, а, во-вторых, непонравившиеся или сильно поломанные грибы тут же летели в сторону, никто их особо не жалел.

– Белочки да зайчики съедят, – шутила при этом мать.

Пашка тем временем разводил костёр, это была его прямая, хотя никем и не установленная обязанность. И получалось это у него хорошо, костёр разгорелся быстро, несмотря на непрекращающийся дождь.

– А ты куда залезла! – вдруг громко прикрикнул он, обернувшись к избушке. – Вот я тебя!..

– На кого ты там? – спросила подошедшая мать.

– Да вон, на эту вот проныру, – показал Пашка в сторону шмыгнувшей из избушки Дымки.

– Так это она от дождя туда спряталась, не ругайся. На-ка вот, принимай.

Мать подала наполненные до краёв грибами котелки.

– Давайте, варите, и про суп не забудьте, а я пока пойду, покошу.

– Так и я пойду, Сашка один справится. Косильщик-то из него всё равно пока никудышный…

Вжик-вжик, вжик-вжик – весело забегали оселки-брусочки по косам. Косить в такую погоду – одно удовольствие: и не жарко, и комары с мошками попрятались, да и трава такая мягкая, что не приходится часто точить косу – коси себе и коси.

Пашке из покосных дел всегда больше всего нравилась косьба. Вроде и считается, что занятие это очень трудное, а ему нравилось. Нравилось, как поёт при этом материна коса, свою он, как ни прислушивался, почему-то не слышал. Нравилось собирать попавшие под косу грибы и складывать их на какой-нибудь пенёк или возвышенное место, чтобы по окончании работы пробежаться по прокосевам с корзиной и вернуться, наполнив её до краёв. Нравилось, оглянувшись назад, видеть ровные валки скошенной травы. А в последнее время косьба нравилась Пашке ещё и потому, что в неофициальном соревновании с матерью стал он косить быстрее и накашивать больше. Пришло умение и, даже можно сказать, опыт. В связи с этим Пашка часто вспоминал изречение Обручева, висевшее в школе над их классной доской: «Умение, как и мускулы, растёт при тренировке». Ничего не скажешь – правильные слова.

А ведь было время, когда Пашка косить не умел совсем. Отец умер, а косить некому. Тогда мать стала приглашать помощников: то алкаша какого-нибудь местного, то Пашкиного дружка Федьку. Но им всем нужно было платить за работу, платить же частенько было нечем. И мать всеми правдами и неправдами старалась поскорее научить этому, казалось бы, немудрёному делу Пашку. Сначала она дала сыну самую маленькую косу. Потом стала посылать его на самые лёгкие полянки, где трава была мягкой и шелковистой, падающей от одного прикосновения острого жала косы. Когда приходили сторонние помощники, она посылала Пашку выкашивать скрытые от глаз елани. И он втянулся, пообвык, а теперь вот даже и мать обгоняет.

Правда, не обошлась эта учёба без неприятностей. Как-то Пашка точил свою косу, и в это время ему на ногу из скошенной травы прыгнула большущая жаба. От неожиданности Пашка дёрнулся, оселок сорвался с косы, и Пашка полоснул острым жалом по руке. Большой палец на правой руке был разрезан вдоль почти напополам. Пашка зажал рану и бегом бросился к матери.

– Батюшки! – всплеснула та руками. – И как же тебя угораздило?! На вот платок, потуже завяжи. Сашка!! Беги в избушку, сахарный песок принеси. Да побыстрее!