Антон Бильжо - Капсула для копирайтера

В 13:15 позвонила Надя. Узнав цифры ее телефона, Герман совсем не удивился. Скучно жить с таким совершенным мужем.

– Герман, чего у тебя опять такой голос грустный?

– Нормальный голос, Надь.

– Чай попить не хочешь? Я все равно мимо проезжаю.

– Что-то ты часто стала мимо проезжать.

– Так у меня тут тренажерный зал рядом.

Конечно, он был не против. Она пригласила его в какой-то «И-цзин». Почему именно туда? Залез на сайт и узнал, что это «самый изысканный ресторан восточной кухни, известный только избранным, тем, кто этого достоин».

Сайт ресторана был выполнен в темных премиальных тонах. На загрузочной странице перед избранными открывались массивные ворота в какой-то секретный монастырь, очень похожий на шаолиньский. За воротами был японский садик. По ровной дорожке вы как бы приближались к мудрецу в оранжевом кимоно и вьетнамской конической шляпе нон. Мудрец медитировал, раскачиваясь в беседке-пагоде, как голова собачки на торпеде таксиста. У него были смеющиеся глаза и длинные висячие седые усы Фу Манчу.

Очень реалистично открывая рот, он произносил с сюсюкающим акцентом: «Добро пожаловать в “И-цзин”». Далее справа от него разворачивался древний манускрипт с разделами: «главная», «концепция», «меню», «доставка», «забронировать столик», «контакты» и «фотографии».

«“И-цзин” – это название великой Книги перемен на китайском языке, – так начинался раздел “Концепция”, куда первым делом залез Герман. – В этой книге есть все, что вы пожелаете и сможете из нее вынести. Точно так же ресторан “И-цзин” – это любые возможности для самого взыскательного клиента, к которому мы относимся сугубо индивидуально, как к неповторимой жемчужине. Сегодня не обязательно отправляться в далекое путешествие по Китаю, Японии, Таиланду, Корее и Вьетнаму. Каждая из этих кухонь представлена в самом изысканном ресторане, известном только избранным, тем, кто этого достоин. “И-цзин” – великие перемены вашего вкуса в самом центре Москвы».

Судя по всему, создатели ресторана пытались совместить несовместимое: доступный традиционализм, универсальность и дорогую элитарность для посвященных. С одной стороны, они не хотели терять клиентов, поэтому пытались всем угодить, с другой – задирали цены, объясняя это статусностью заведения и эксклюзивным подходом. Типичная ошибка вечно дрищущих со страха толстосумов.

Герман порылся в разделе «меню»: среднее блюдо стоило около полутора тысяч рублей.

– О чем ты думаешь, глядя на эту картинку? – спросила Надя.

Они сидели в беседке-пагоде, закрытой тканями с узором из иероглифов, на острове уединения посреди водоема тишины, по которому плавали диодные кувшинки-свечи. Ландшафтная черепаха для водоемов, приклеенная к пластиковому камню, не замечала подкравшегося к ней садового аиста из полистоуна. К беседке вел тростниковый мост. Чуть в отдалении, там, где был по фэн-шую разбит японский сад, в воду с приятным релаксирующим журчанием падала струйка водопроводной воды. Со стороны могло показаться, что Герман и Надя устроились за низким столиком в позах лотоса, однако под каждым столом в ресторане «И-цзин» было предусмотрено углубление, куда европеец мог опустить отечные ноги. Перед ними стояли столик для китайской чайной церемонии, бурбон и тарелка со свининой. Была зажжена ароматическая палочка, звучала приятная музыка, глубокими позитивными вибрациями плавно переносящая сознание в состояние покоя.

Герман пришел первым, он весь промок. Сразу выбрал остров уединения, заказал Jack Daniels, чтобы согреться, и свинину в кисло-сладком соусе. Через пятнадцать минут появилась Надя. Она бодрым шагом с высоко поднятой головой вошла в навороченное пространство «И-цзин» и огляделась вокруг. Герман видел, как к ней подошел мудро-улыбчивый официант с обходительно-величавыми манерами, как помог ей снять пальто и указал на беседку в центре озера с мокрым человеком меж занавесок. Ближе к мостику старший копирайтер услышал часть их диалога.

– Может быть, погадаете по Книге перемен? У нас все сбывается.

– У меня Таро.

Тот с уважением кивнул и специально разработанной по заказу администратора поступью пошел через мостик.

– Опять все продумала, – лихо начал Герман, осматривая Надю с ног до головы.

– А как же!

На ней было облегающее ярко-красное шелковое платье с косой китайской застежкой и каллиграфическим узором из бабочек, роз и веток акаций. Волосы забраны в пучок и зафиксированы двумя простыми заколками-палочками. На голых ногах – босоножки с бисером.