Джон Кутзее - Школьные дни Иисуса

Она подает знак и отступает в сторону. Дмитрий, облаченный в музейную форму, которая в кои-то веки опрятно застегнута, шагает вперед и отдергивает занавес – сначала левую часть, затем правую. В тот же миг сверху раздаются приглушенные звуки органа.

На сцене видна одинокая фигура – мальчик лет одиннадцати-двенадцати, в золотых туфлях и белой тоге, одно плечо оголено. Руки вскинуты над головой, он смотрит вдаль. Органист – не кто иной, как сеньор Арройо, – проигрывает фанфары, мальчик не меняет позы. Затем, в такт музыке, начинает танец. Танец состоит из скольжений по сцене – то медленных, то стремительных, танцор почти замирает в каждой точке, но никогда не останавливается полностью. Узор танца, связь последующей точки с предыдущей – все смутно, движения мальчика изящны, однако не разнообразны. Он, Симон, вскоре теряет интерес, закрывает глаза и сосредоточивается на музыке.

Верхние ноты органа дребезжат, у нижних нет резонанса. Но сама музыка овладевает им. Нисходит покой: он чувствует, как что-то внутри него – душа? – подхватывает ритм музыки и движется вместе с ним. Он впадает в легкий транс.

Музыка делается сложнее, а затем проще. Он открывает глаза. На сцене появился второй танцор, он очень похож на первого – наверное, младший брат. Он тоже занят скольжением от одной незримой точки к другой. Время от времени их пути пересекаются, но опасности столкновения не возникает. Несомненно, все настолько отрепетировано, что они знают движения друг друга наизусть, и все же кажется, что дело не только в этом – их движение диктует логика, логика, которую он не вполне постигает, хотя чувствует, что вот-вот поймет.

Музыка завершается. Танцоры достигают конечных точек и вновь замирают. Дмитрий задергивает левую часть занавеса, следом – правую. Публика бодро аплодирует, он присоединяется. Инес тоже хлопает.

Вновь выступает вперед Ана Магдалена. Она лучится – он готов в это поверить – благодаря танцу, или музыке, или танцу и музыке вместе: он и в себе ощущает некоторое свечение.

– Вы только что посмотрели Число Три и Число Два, исполненные двумя нашими старшими учениками. Чтобы завершить сегодняшнее представление, наши младшие ученики покажут муравьиный танец, о котором я говорила ранее.

Дмитрий открывает занавес. Перед ними, выстроенные в колонну, стоят восемь детей, мальчиков и девочек, в маечках, шортиках и зеленых шапочках, на которых колышутся антенны, символизируя муравьиность. Давид – во главе колонны.

Сеньор Арройо исполняет на органе марш, подчеркивая механический ритм музыки. Широкими шагами вправо, влево, назад и вперед муравьи перестраиваются из колонны в матрицу из четырех рядов и двух колонн. Четыре такта держат строй, маршируя на месте, затем перестраиваются в новую матрицу – два ряда и четыре колонны. Остаются в этом строю, маршируют, затем перестраиваются в один ряд. Вновь держат строй, маршируют, затем вдруг рассыпаются и вместе с музыкой, которая уходит с маршевого стаккато и превращается в череду единых тяжелых дисгармоничных аккордов, мечутся по сцене, раскинув руки, как крылья, почти натыкаясь друг на дружку (одно столкновение все же происходит, дети валятся на пол, безудержно хихикая). Затем постоянный ритм марша возобновляется, и муравьи стремительно выстраиваются в исходную колонну.

Дмитрий опускает занавес и стоит рядом, сияя. Аудитория громко хлопает. Музыка не прекращается. Дмитрий вздергивает занавес и являет зрителям муравьев, все еще марширующих колонной. Аплодисменты удвоенной силы.

– Что ты обо всем этом думаешь? – спрашивает он у Инес.

– Что я думаю? Я думаю так: он счастлив – и это главное.

– Согласен. Но как тебе речь? Что ты думаешь…

Встревает Давид: подбегает к ним, раскрасневшийся, взбудораженный, все еще с антеннами на голове.

– Вы меня видели? – требует он ответа.

– Конечно, видели, – говорит Инес. – Мы тобой очень гордимся. Ты был вожаком муравьев.

– Я был вожаком, но муравьи – нехорошие, они только маршируют. Ана Магдалена говорит, что в следующий раз я смогу станцевать настоящий танец. Но мне придется много репетировать.

– Очень хорошо. Когда будет следующий раз?

– На следующем концерте. Можно мне кусочек торта?

– Сколько хочешь. Не нужно спрашивать. Торт здесь для всех.

Он озирается, ищет сеньора Арройо. Ему интересно познакомиться с этим человеком, выяснить, верит ли он тоже в высшее царство, где обитают числа, или же просто играет на органе, а трансцендентное оставляет жене. Однако сеньора Арройо нигде не видно: мужчины, разбредшиеся по залу, – явно такие же родители, как и он сам.