Юозас Апутис - Мост через Жальпе

От напряженного глядения у Бенаса заболели глаза.

Мимо вековых помещичьих лип шли надломленные тяжким бременем люди. Бенас запомнил двух девушек. Они весело щебетали, размахивая руками. У одной из них были чудесные алые губы, нижняя чуточку отвисала. Бенас вздрогнул, невольно схватив за локоть учителя.

— Знакомые, доктор?

— Нет, просто так загляделся. Они такие полосатенькие…

— А-а…

Увидев в машине лицо доктора, девушка остановила свою подругу и кивком показала на Бенаса.

— И этот проходу не дает, — сказала первая специально очень громко и смеялась, зажмурясь и откинув красивую головку, фыркнула и вторая. У Бенаса к щекам прилила краска, но вскоре и он захохотал, его лицо вдруг стало пустым и каким-то простодушным.

— Молодому везде хорошо, — некоторое время спустя, когда они отъехали дальше, сказал учитель.

— Что?

— Может, здесь и неплохо молодому человеку, — робко сказал учитель.

— Вы хорошо думаете… Где-нибудь приходится быть, где-нибудь тебе и хорошо. Приспособился ты — и хорошо!..

— Доктор… Вы уж не обижайтесь…

— Что?

— Вы так нарочно?

— Как?

— Ну, ко всему относитесь… просто как-то жутко…

Доктор Бенас вздрогнул, дожидаясь, что учитель скажет еще.

— …ко всему относитесь, простите, будто хотите укусить.

— Учитель, — спокойно сказал доктор Бенас, легко касаясь рукой его плеча, — вы сильно ошибаетесь… Сильно. Не я хочу укусить, а всячески выкручиваюсь, чтоб меня не укусили. Поймите, я ужас как боюсь этих укусов. Ужас как боюсь.

— Не сердитесь, может, я не понял.

— Понимаете, только вам трудно с этим примириться.

— Может быть. Простите.

Учитель газанул, смеющаяся девушка осталась далеко позади, Бенас ее уже не видел, хотя в ушах все еще звенел ее смех.

Вскоре они доехали до старой склоненной ивы с засохшей верхушкой. Будто венок, зеленели внизу ветки. Опустив голову на низко растущую ветвь, глядел вдаль старичок. Хотя они подъехали совсем близко, старичок словно не заметил машины, продолжая глядеть прямо перед собой.

Бенас печально смотрел на этого небуднично успокоенного человека, вздумавшего столь непривычно отдыхать. Учитель опять ехал мимо на малой скорости. Старичок повернул голову и сказал:

— Там — холодные воды. В них водятся рыбы с красными крапинками.

— Т а м! — крикнул Бенас, и учитель с опаской посмотрел на него. — Это верно, вы не просто так говорите? — спросил он, чуть успокоившись. Он высунул из окошка руку, к черному боку машины прижимая побелевшие пальцы.

— Там освежающие родники, я правду говорю. Всюду катаются, а этого не знают! Вы, может, думаете, что я помешался, а я рассуждаю совсем трезво. Я бы давно подох, если б не эти прохладные воды и не эти пестрые рыбы…

Медленно удалялись они, а старичок продолжал о чем-то беседовать сам с собой.

— Если можете, остановитесь, — вскоре попросил Бенас.

— Случилось что?

— Надо бы навестить эти прохладные воды, учитель.

— Хорошо, я вас здесь подожду. Придется идти пешком, туда не проехать.

Бенас свернул в угол сумрачной аллеи. Вечерней прохладой веяло от вековых лип. Он спускался по ступенькам все ниже, пока не услышал звонкое журчанье воды. Когда он сделал еще несколько шагов, родниковая вода заиграла со всех сторон. В мутном полумраке то тут, то там виднелись белые брызги падающей воды.

Поравнявшись с холодными бассейнами, Бенас почувствовал, как несколько капель упало на лицо и опущенные руки. У края бассейна теплился крохотный огонек. Бенас шел прямо на него. На старом стульчике сидел такой же старый человек и курил.

— Так поздно. В такой час здесь почти не бывает чужих, — сказал он Бенасу.

— Здесь освежающие воды. Мне наверху сказали. Теперь и сам чувствую.

— Сердце здесь оживает, — сказал человек и снова закурил. — Прислушайтесь, как живут.

— Где?

— Да тут, в воде. Слышите?

Бенас прислушался.

Невидимые, мелькали в холодной воде рыбы с красными крапинками.

Бенас напряженно вглядывался в старого человека. Сейчас он сидел, свесив руки между коленями. Бенасу показалось, что человек на старом стульчике плавает вместе с рыбами в воде.

— Вы здесь живете? — спросил Бенас.

— Нет. Прихожу из деревни. Три километра. Скоро кончится моя смена, и потопаю.

— Смена? Разве может вас кто-то сменить? Вы работаете посменно? Господи…

— Спрашиваете! Кого уж не смогут сменить… Неужто есть какие-нибудь несменяемые люди? Разве что где-нибудь наверху… А как же. Посменно…