Юозас Апутис - Мост через Жальпе

— Тогда сиди тут и молчи, — приказывает ей Бенутис, собака понимает, замолкает, хотя вся трясется, ребенок ногой чувствует, как она дрожит.

Солдат все больше и больше. Первые уже миновали садик, белеющие в сумерках березки, ни один не сворачивает к ним во двор, все проходят мимо, и Бенутис только теперь замечает, что ни одного нет здорового: идут, опираясь на палки, с руками на перевязи, с забинтованными головами, идут тихо, почти не слышно шагов и голосов. Бенутису приходит на ум, что солдаты оттуда, куда два раза ездил и он.

— Мама, они из того госпиталя…

— Может быть. Не из того, так из другого.

Бенутис подбегает к пруду, отсюда лучше видно; пробует сосчитать, сколько солдат прошло, но сбивается со счета, голова колонны уже исчезла в ольшанике далеко за клеверищем, а хвоста еще не видно, колонна движется неспешно — попробуй поспеши! — опираясь на палки, волоча ноги.

Ребенок думает, что здесь непременно должен оказаться его доктор. Он глядит во все глаза на каждого, кто чуть похож на здорового, однако доктора среди них не находит.

Когда прошел последний из колонны, Бенутис вернулся во двор и услышал слова Петруте:

— Домой топают.

— То-то, — отвечает мать Бенутиса. — Куда они дойдут-то? Мало кого из них дома дождутся.

— Наверно, к шоссе идут, может, там их кто подвезет.

— Да кто их подвезет. И без них ездоков хватает.

— Все ж, может, один-другой добредет.

— А ну их. Нашли из-за кого переживать.

Мать поворачивается лицом к зловеще красному небу на востоке. Снова раздается страшный грохот. Она вполголоса говорит:

— А ну их. Нашли дорогу придти, найдут и уйти.

Казалось, что наконец-то все миновало. На какое-то время исчезли самолеты, выбросили черные точечки и взмыли вверх, улетели, сделав круг, туда, где небо сплошь застилал дым.

От шоссе он успел уйти недалеко, видел, как колонна грузовиков свернула на обочину и, рыча, ползла рядом с шоссе, наверное, дорогу разбомбило. Слышал, как ржут лошади возле прудов. На западе словно разорвали пополам черную тучу, одна ее часть ползла у самой земли, а другая медленно поднималась, щель все ширилась, сквозь нее стал уже пробиваться свет. Крытые грузовики, первые из которых сейчас снова сворачивали на шоссе, объезжая воронки, смахивали на исполинских пауков.

Однако ничто еще не кончилось. Вскоре снова на бреющем полете пронеслись полчища самолетов, одни из них улетели дальше, и там, вздыхая, задрожала земля, а здесь уже завжикали пули, раздались вопли, немцы соскакивали с грузовиков и падали рядом с машинами.

Отец Бенутиса бросился наутек. Потемнело, от дыма першило в горле, разъедало глаза. Бежал он, спотыкаясь, а пули вонзались в землю совсем рядом. Он все бежал в надежде, что наконец-то оставит позади это треклятое поле, скроется от солдат, из-за которых и летали здесь эти пули. Но пули все вжикали и вжикали; страшней всего было, что летели они из невидимого неба.

Ударился в дерево, на ощупь бросился к чему-то черному впереди и уперся руками. Поняв, что это строение, попытался нашарить дверь, потом заметил, что нижний венец сруба покоится на больших бутовых камнях, и забрался под пол. Даже сквозь едкий дым ударил в нос запах плесени, мышей и крыс. Прижимаясь к прелой земле, всем телом чувствовал, как она дрожит — словно усталое или озябшее животное. Из своего укрытия видел, как неподалеку пули хлещут по свекольному полю. Казалось, по полю носятся белые молнии — во все стороны разлетались изрешеченные пулями свеклины, ударяясь даже о крышу амбара.

Все кончилось так же быстро, как и началось. Когда осторожно выползал наружу, больно обжег крапивой руки и ноги. Странное дело, хотя затихли пули и грохот, ни на дворе, ни где-нибудь поблизости не слышалось голоса человека или животного. По-видимому, хутор был брошен, люди куда-то попрятались.

Выбравшись из-под амбара до половины и опершись, он увидел на свекольном поле человека, который шел медленно, сутулясь, не глядя по сторонам и что-то бормоча себе под нос. Отец Бенутиса встал, сделал несколько шагов к нему, к свекольному полю, но в это время воздух снова сотрясли взрывы, от шоссе донесся вопль, вспыхнуло пламя. Видно, загорелось сразу несколько грузовиков. Бенутисов отец бросился обратно, забрался в свое убежище, только теперь задом, пятясь, как делают собаки. Немецкие солдаты, по-видимому, недалеко успели убежать по обочине шоссе, если пули опять решетили свекольное поле. Он видел, как солдатский отряд залег возле изгороди. Вдруг перед его глазами мелькнула ясная картина: старичок с прудов. Не торопясь и не оглядываясь, шел он к другому краю свекольного поля. Отец полз к полю, глядя в ту сторону, где летали в воздухе, словно рассеченные мечом, свеклины.