Филимон Сергеев - Идущий от солнца

Первый салон космоплана напоминал земляничную поляну: и по запаху, и по цветам, и по ягодам, и по размерам. Он был сильно освещен теплым желтоватым светом, идущим со всех сторон помещения, а сверху, примерно на высоте пяти метров, висело огромное золотое кольцо, напоминавшее солнце, в центре которого сидел крупный говорящий попугай.

– Мы находимся на планете Земля, – сразу сообщил попугай. – На Земле нет совести, солнечной родниковой воды, искренности, любви, веры и верности Создателю.

«Неправда!» – хотел возразить Иван, но, подумав о том, что родника мудрости, связанного с космосом, и в самом деле теперь нет, промолчал.

«Но почему об этом знает даже попугай, а миллиарды людей живущих на Земле, не знают или не хотят знать?!» – подумал он.

А горластый попугай, нахохлившись и распушив перья, продолжал возмущаться: «Планета Земля наполнена развратом и лицемерием. В Париже – сексодром, а в Москве – Садовое кольцо и повсюду ночные бабочки».

– Молодец, попа, – похвалил неугомонного крикуна Виссарион Круз. – Ты, попа, которая все чувствует, понимает, вовремя успокаивает, а главное делает информацию доступной для всего экипажа, – он протянул, попугаю горсть прошлогодней клюквы, которую птица тут же съела. – Ешь-ешь, не бойся… Бациллы преступного предпринимательства на попугаев пока не действуют. Они действуют только на хищников, которые едят друг друга. Можешь и листья съесть, сорванные на Земле.

– Откуда у вас такое чудо? – поинтересовался Иван Петрович, глядя на попугая. – Он говорит такие прописные истины, но с такой мхатовской дикцией, как будто у Станиславского учился.

– И, по-моему, был бы неплохим учеником, – пошутил Виссарион Круз. – Чутье на правду и ложь у него врожденное.

– Можно его погладить?

– Конечно. – Иван погладил попугая и был удивлен его птичьей лаской и добрым присвистыванием. – Мне его подарили люди из другой Галактики, жители красивейшей планеты «Медведь». Я не знаю, как она у вас называется, а мы знали ее как планету ужасов и жутких потрясений между богатыми и нищими. Она раскололась точно так же, как может расколоться ваша паршивая Земля, – от социальных распрей, раздела полезных ископаемых и планетных пространств.

– Не говорите так! – неожиданно почти выкрикнул Иван Петрович и, раздраженно цыкнув на птицу, прошел в другой отсек корабля. – Земля еще не раскололась, капитан Круз! Исчезают люди на ней, дающие ей жизнь, хотя губители процветают!

– Вы имеете в виду, приматов, лишенных самых естественных человеческих качеств, без души и примитивного интеллекта? То есть гоминидов животного происхождения?

– Можете называть их, как угодно, но они процветают, хотя гибель их неизбежна. Иначе погибнет планета. Я уверен, что люди, души которых связаны с космосом, еще не исчезли совсем и, может быть, никогда не исчезнут. Вся надежда на них.

– Очень и очень сомневаюсь в подобном развитии ситуации. Не нервничайте, Иван Петрович, и не раздражайтесь по поводу старого развалившегося корыта, каким является ваша современная Земля, чем-то похожая на потухшую планету «Медведь». Посмотрите лучше, какие прекрасные женщины работают в моем экипаже. Пока они мои во всех отношениях, а завтра могут быть вашими. Одна из них штурман. Зовут ее Шаганэ. Направление ее астрономических данных и чутье на комфортное движение безупречны. Другая – механик по имени Коссиопея, а третья отвечает за стерильность корабля и высокую потенцию всех членов экипажа. Зовут ее Ну. Еще раз напомню – все эти женщины, уважаемый Иван Петрович, могут быть вашими, потому что они приглашены из «гарема». После окончания полета они вернутся обратно в свою обитель и будут продолжать род нашей планеты. На корабль они попали благодаря интеллектуальному конкурсу и большому желанию быть с мужчиной по имени Виссарион Круз! А это кто такой, дорогие дамы? – вдруг громко спросил он у женщин, сидящих на откидных креслах стерильно ухоженного космоплана.

– Наш интимный Бог. Наш великий капитан, – ответили дамы почти хором на чистом русском языке, а потом игриво защебетали на языке родной планеты.

– Ну как вам, Иван Петрович, мои сладкие крошки, которые отлично себя чувствуют даже за двадцать шесть миллиардов километров от своей обители? По-моему, они прекрасны. Дисциплина гарема и сильные энергичные мужчины, прилетающие к ним со всей Вселенной, омолодили их оболочку, разрумянили их, как ваши сладкие персики, которые я очень люблю. По-моему, они стали чем-то похожи на ваших персиянок.