Филимон Сергеев - Идущий от солнца

– Ну да.

– А если вылетят, то не на свалку, а на орбиту человеческих душ?

– Конечно!

– Тогда приступаем к делу, – Иван с тревогой посмотрел на светлеющее небо, где уже стали исчезать звезды, тяжело вздохнул. – Сколько в общей сложности у нас тротила заложено?

– Пятьдесят шесть килограмм.

– Наверное, все черные дыры проверил?

– И брошенные геологами стоянки в том числе. В одной даже порох обнаружил.

– Дымный?

– Конечно, нет. Дымный порох теперь дефицит.

– Используй его весь из старых запасов, чтобы никакой вертолет, никакие мошенники нас не обнаружили.

– Весь порох уже приготовлен для взрывов, так же, как и тротил. С чего начинать будем, Иван Петрович?

– С бассейна. Надо сделать все возможное, чтобы родниковая вода ушла в таежную речку, растворилась в ней.

– Я так и понял. Согласно письму инопланетян это очень правильное решение.

– Они тоже не хотят рисковать, а нам, Федор Понтелеймонович, ни в коем случае рисковать нельзя. Они-то могут улететь, если ищейки-наемники все-таки обнаружат брусничное суземье. А мы куда улетим?

– Обратно в зону..

– То-то и оно. Верушку жалко. За пособничество рецидивистам ей тоже дадут срок, а за связь с элитным домом добавят.

– Ты прав, Ваня. Нынче, если ты попался, наматывают срок за каждую провинность, потому что безработица. За висяки звания не дают и жалование не повышают. А мы с тобой два железных висяка. За нами будут гоняться днем и ночью. Веру жаль…

– Не надо меня жалеть! – не выдержала Вера. – Хватит рассуждать! Вы будете взрывать родник или нет?! Уже светает!

– Пора, Иван Петрович, – поддержал ее «Айвазовский». – Придется всем спрятаться за выступ утеса, который ближе к реке, и оттуда нажимать гашетку.

– Подождите! Подождите! Я хочу попрощаться с ним.

Иван неожиданно забрался в родниковую воду по колено и, постояв несколько секунд в каком-то необъяснимом оцепенении, вдруг громко завсхлипывал.

– Святая вечность моя, духи мои любимые, если вы сейчас есть в водоеме, простите меня за мой страшный грех. – неожиданно обратился он к роднику. – И их тоже простите, – указал он на «Айвазовского» и Веру. – За мерзость, на которую они отважились. Прости меня, Платон, и Сократ, прости, и дорогой мой Эммануил Кант… Простите за то, что ваши души, если они сейчас находятся на земле, я лишаю связи с космосом. А если вы сейчас находитесь в космосе, на орбите человеческих душ, то вы никогда теперь не попадете на землю. Простите меня. Я, Иван Кузнецов, вместе со своими друзьями решил сам покинуть эту раздавленную враждой планету! И потому я со своими друзьями разрушаю ось Земли и превращаю Землю в скопище грызущих друг друга животных. Еще раз простите меня, души мои дорогие, – Иван собрал в кулак все слезы, которые были на его лице и стряхнул их в безмолвный родник. Выйдя из воды, он, словно пьяный, какими-то судорожными движениями рук, обнял Веру и Федора, и они молча пошли в укрытие.

Когда Федор Понтелеймонович нажал на первый рычаг радиоуправляемого взрывного устройства, Иван Петрович заткнул уши, но слезы продолжали обжигать его воспаленное лицо и оледеневшие от растерянности ладони Веры, которая сразу обняла Ивана и положила его голову на свою дрожащую грудь.

– Все будет хорошо, мой милый. все образуется и станет таким, как должно быть, – шептала она, чувствуя отчаянье и какой-то тревожный гул в его сердце, похожий на стон ветра. – Лишь бы нам не оторваться от солнца… его жизнедающей милости…

Нажимая на рычаг саперного радиопульта, «Айвазовский» безбожно матерился и то и дело поправлял свою пластмассовую каску, которая от взрывной волны постоянно крутилась на его голове. В конце концов он снял ее и продолжил подрывные работы в шапке-ушанке.

Камни, смешанные с илом и песком, разлетались в разные стороны. Но водоем родника никак не хотел выходить из своих цветущих берегов. Он ждал какого-то необъяснимого мгновения. Он словно затаился, как старый, измученный скитаниями северный волк перед спасительным прыжком. Прыжок мог оказаться последним, и поэтому он не торопился.

– Давай, давай, Федор Понтелеймонович! – подбадривала «Айвазовского» Вера. – Любая вода, даже святая, ищет свое русло.

– Не все так просто. Ведь этот родник. один Бог знает, с чем связан, – строго отвечал «Айвазовский». – Я не удивлюсь, если из него выскочит черт с рогами.

– Сам ты черт с рогами, – перебил его Иван Петрович. – Эта вода наполнена мудрыми бессмертными душами. Другое дело, что сейчас они находятся совсем в другом месте.