Идрис Шах - Афганский караван. Земля, где едят и воюют

– Ага, – сказал житель Страны Дураков, – тогда я его покупаю. Молоток у меня тяжелый, а этот камень выглядит не таким уж крепким. На нем я заработаю ни за что!

Торговец взял свои два динара и поспешил прочь.

Дурак поднял свой молоток и сказал:

– Ставлю десять к одному серебром, что расколю тебя с первой же попытки!

Он нанес по камню могучий удар, но тот даже не треснул.

– Ах так? Ну ладно, в этот раз ты победил. А теперь спорю с тобой на десять к одному ЗОЛОТОМ, что сейчас ты не выдержишь! – И он ударил еще сильнее, но снова без всякого результата. – Ладно. Я должен тебе десять золотых монет и десять серебряных. Ставлю все вместе – или выиграю, или задолжаю вдвое больше! – И дурак, собравшись с силами, бабахнул по камню изо всей мочи, так что руки у него загудели до самых плеч.

Но камень по-прежнему остался целехонек.

– Да ты просто вор и негодяй – заманиваешь легковерных своими посулами! Поэтому я не буду тебе платить. Мало того, – продолжал доблестный тупица, – возьму вот и заброшу тебя вон в те кусты, чтобы никто тебя не увидел и не соблазнился твоими лживыми обещаниями!

Порой люди чересчур увлекаются рассуждениями, не имеющими ровно никакой связи с реальностью. В ноябре 1981 года в редакцию канала ITV поступили сотни звонков от взволнованных телезрителей. В очередном выпуске сериала «Перекресток» был показан пожар в мотеле, и они хотели узнать, уцелела ли героиня – вымышленный персонаж по имени Мег.

Один из жителей Страны Дураков встретился на дороге с другим.

– Угадай, что у меня в руке! – сказал он.

– Верблюд!

– Ты жульничаешь – ты видел, как я его подобрал!

Коли уж мы заговорили о нелепостях, можно вспомнить, как первого августа 1969 года в Локборо одного менеджера по продажам обвинили в том, что на собрании Партии молодых консерваторов он украл у лорда Лейнсборо его трость. В защиту обвиняемого было заявлено, что он «глава крикетной команды своего города и капитан хоккейной. Он пришел на собрание после игры в крикет».

Один житель Страны Дураков подал в суд на другого. «Этот человек ударил меня и выбил мне глаз», – пожаловался он.

Обвиняемый сознался в своем преступлении.

После долгих размышлений о том, какую назначить компенсацию, судья постановил: «Выньте оставшийся глаз, и пусть его возят по стране, пока не найдут кого-нибудь с таким же. Купите у него тот, и мы оштрафуем обвиняемого на соответствующую сумму».

Но мы не должны удивляться тому, что обитателям Страны Дураков бывает так трудно справиться с некоторыми проблемами. Один участник лондонской конференции, проводимой Ассоциацией учителей частных школ, сообщил на своем выступлении, что почти неграмотные ученики «обычно получают на выпускном школьном экзамене очень низкие оценки, но им все равно выдают аттестат».

В Стране Дураков есть малоизвестный обычай: овец там называют собаками, а собак – овцами.

Один плут взял с собой облезлую овечку и отправился в Страну Дураков, надеясь втридорога продать животное ее легковерным обитателям.

– Эй, дружище! – воскликнул первый дурак, попавшийся ему навстречу. – Куда это ты идешь со своей собакой?

– Болван! – сказал плут. – Это не собака, а овца, причем очень хорошая.

Он пошел дальше и вскоре увидел на обочине еще двоих местных жителей.

– Отличная у тебя собака, вернее, была бы такой, если б ее немножко подкормить, – добродушно заметил первый дурак.

Плут нахмурился. Потом второй дурак добавил:

– Из собак иногда получается вкусная еда.

Плут совсем растерялся. Встретив поблизости полицейского, он сказал:

– Злые люди пытаются убедить меня в том, что овца – это собака.

– Какая овца? – спросил полицейский.

– Да вот эта!

– С вашего позволения, уважаемый, это СОБАКА. Похоже, кто-то пытался убедить вас в том, что собака – это овца!

С диким воплем плут повернулся и кинулся бежать, бросив свою овечку.

– Невостребованная собственность, – сказал полицейский, и дураки сделали из овцы шашлык.

Британскому Министерству иностранных дел следует помнить об опасностях, которые несут с собой языковые различия. В отчете Комиссии по иностранным делам при Палате общин от 21 июля 1981 года указывалось, что лишь половина сотрудников британского посольства в Париже говорит по-французски. Из сотрудников посольства в Бонне немецкий знала только треть. На следующий день «Таймс» привела слова сэра Энтони Кершо о том, что у некоторых дипломатов с языками «просто беда», и заключила, что посольские работники вынуждены объясняться с местными жителями на языке жестов.