Идрис Шах - Афганский караван. Земля, где едят и воюют

Сигары пошли с молотка приблизительно по два с половиной шиллинга за штуку, табак по десять шиллингов за унцию, несколько бутылок пива и ликера (при том, что ни у одного другого командира во всей армии не было ни капли спиртного) по тридцать шиллингов каждая, а некоторые тонкие вина – по три-четыре фунта за бутылку.

Остальные вещи были оценены пропорционально: например, за каждую сорочку организаторы получили от тридцати до сорока шиллингов. Общая выручка, должно быть, достигла невероятных размеров.

Суфии и дервиши рассказывают истории о Мулле Насреддине, чтобы проиллюстрировать особенности человеческого поведения и работу сознания. Притча об осле, ставшем судьей, показывает – хоть и в сильно преувеличенном виде, – до какой степени абсурдные идеи могут повлиять на способность людей мыслить разумно.

Мулла Насреддин имел неодолимую тягу к знаниям, однако не знал, что это, собственно, такое. Поэтому он все время задавал местному мудрецу глупейшие вопросы, основанные на самых нелепых предположениях.

Однажды у него пропал ишак, и Мулла тут же побежал к мудрецу.

– Ну, Мулла, что стряслось на этот раз?

– Мой ишак исчез! Где мне его найти?

Мулла уже надоел мудрецу хуже горькой редьки.

– Насреддин, – сказал он, – твой ишак сбежал, превратился в человека и получил должность судьи в соседнем городе.

Поблагодарив мудреца за помощь, Мулла поплелся в суд. Увидев там судью, он погрозил ему кулаком и закричал:

– Иди сейчас же домой, глупое животное!

Судья пришел в ярость:

– Кто ты такой и как смеешь говорить мне такие вещи? Я отправлю тебя за решетку!

– Я честный Мулла Насреддин, и мне достоверно известно, что ты мой ишак.

– Это просто смешно! Ни один человек в здравом уме не поверит в такую чушь!

Насреддин выпрямился во весь рост.

– Говори что хочешь, – ответил он. – Я все равно скорее поверю словам мудреца, чем словам осла.

Как считают суфии, мудрость может приобрести лишь тот, кто созрел для нее, хотя людям и кажется, что стоит лишь пожелать – и на них снизойдет просветление. Таким образом, суфийский наставник должен передавать знания нужным образом, в нужное время и только людям, готовым его воспринять.

Мулла Насреддин и несколько его друзей отправились послушать известного суфия, который приехал к ним в город, чтобы обратиться с речью к своим ученикам.

Речь была длинной, и все выслушали ее с почтением, но друзья Насреддина не поняли ни слова из того, что сказал мудрец.

Когда они шли домой, один из приятелей спросил Насреддина:

– Эй, Мулла, а о чем он говорил?

– Ах, – ответил тот, – если уж он сам не смог объяснить, то я и подавно не смогу!

Одна из задач, стоящих перед послушником, заключается в том, чтобы победить лукавство рассудка, который постоянно его предает. Доминирующее «я», бремя накопленного опыта и инстинктов мешают постигать истину.

Будучи в Дамаске, Мулла Насреддин получил от купца из родного города письмо с просьбой привезти ему немного шелка и благовоний, но забыл об этом и ничего не сделал.

Вернувшись обратно, он увидел посреди улицы того купца и воскликнул:

– Я не привез тебе товаров, о которых ты просил: твое письмо не дошло!

Некоторые утверждают, что Насреддин жил во времена великого завоевателя Тамерлана и был одним из его советников.

Как-то раз, говорят они, Хромой Тимур позвал Муллу к себе и сказал:

– Насреддин, в моей империи полно клеветников. Как нам искоренить это зло?

– Нельзя избавиться от преступления, пока не накажешь всех преступников, – ответил Насреддин.

– Ты имеешь в виду клеветников?

– А также их соучастников – тех, кто их слушает, – уточнил Мулла.

Султану понадобилось множество пышных одеяний для некоей торжественной церемонии, и, чтобы справиться с этой работой, старшему портному его двора пришлось взять себе несколько помощников. Одним из них был Мулла Насреддин. Он не слишком хорошо умел шить, и начальник отправил его с каким-то поручением.

Пока Муллы не было, работникам прислали из дворца сладкие лакомства, чтобы подбодрить их.

– О Насреддине можете не думать, – сказал старший портной, когда раздавали сладкое, – он все равно не любит халву.