Идрис Шах - Афганский караван. Земля, где едят и воюют

Она помалкивает, но всем вокруг понятно, что это молчание вызвано отнюдь не размышлениями о печальном будущем, а зажатыми у нее в кулаке монетами. Пока жена поправляет паранджу, готовясь уйти, муж предупреждает, чтобы она тратила деньги экономно, не забывая о пролитом ради них поте и о законе жизни, гласящем, что, если мы чего-то не ценим, у нас это отбирают. С этим веским замечанием он удаляется обратно в лавку, а старуха, хрипло хихикнув ему в спину, направляет свои стопы к базарным рядам со снедью.

Некоторые из зрителей, и мужчины, и женщины, восхищенно смотрят ей вслед, а другие поджимают губы и чуть покачивают головой, словно радуясь, что у них нет на шее такого ярма.

Немного подождав для надежности, Абдул-Алим выходит из лавки на середину дороги и вглядывается в даль, точно лишь собственные глаза могут убедить его в том, что она и вправду ушла. «Нет бога, кроме Аллаха, – набожно говорит он, – и Мухаммед, да будет на нем мир и благословение, раб и пророк его».

Как и положено, он молится пять раз в день, совершая омовение, прежде чем расстелить перед лавкой чистую дерюжку Став на колени лицом к святой Мекке, он, без сомнения, приносит Аллаху благодарность за дарованные ему хлеб, чай и силы, нужные для того, чтобы их заработать.

В самое жаркое время, когда отгремит выстрел пушки, возвещающий полдень, продавец дров позволяет себе часок вздремнуть. Его койку из веревочной сетки трудно назвать удобной, но после семи часов утомительного махания топором полежать на ней, должно быть, очень приятно. Он обходится без матраца и одеяла, только прикрывает лицо концами тюрбана, чтобы защититься от назойливых мух.

В самую знойную пору весь Кабул спит, и покупателей, скорее всего, не будет, но если они и придут, то застанут его на месте, так что он чувствует себя вправе отдохнуть до вечерней суеты.

Рабочий день завершается ровно в семь – часов у продавца нет, но он безошибочно ориентируется по солнцу. Заперев двойную дверь в лавку, он внимательно оглядывает дорогу в обе стороны, проверяя, нет ли на ней запоздалого клиента.

Повернув ключ в тяжелом ржавом замке, он в последний раз озирается вокруг: нет ли перед лавкой какого-нибудь непорядка, за который его можно было бы упрекнуть? Иначе заведующий базаром спуску не даст. И только потом продавец дров отправляется домой, где безраздельно властвует его жена.

Когда смотришь, как исчезает вдали его маленькая прямая фигурка, хочется надеяться, что эта леди не будет к нему чересчур сурова, что супруги, как нередко бывает в некоторых семьях, честили друг друга лишь в шутку, ради красного словца, скрывая под руганью взаимную нежность, что она не исполнит своего обещания оставить его без ужина и приготовит ему что-нибудь вкусное. Он это заслужил.

Мораг Марри

Афганский патриотизм основан на вере в то, что любой афганец отвечает за судьбу других афганцев. В каждом из нас живет глубокое убеждение, что быть афганцем значит иметь неразрывную связь со своей родиной и всеми своими соотечественниками.

Как я могу судить по собственному опыту, ярче всего это проявляется в годину тяжелых испытаний.

Прекрасным примером этого может служить история военачальника Надир-хана и его семьи. В страшную зиму 1929 года мошенник Хабибулла (Бачаи Сакао – «сын водоноса») вместе с бандой своих приспешников захватил кабульский трон. Генерала Надир-хана, полного решимости изгнать узурпатора, доставили на носилках с его больничного ложа во Франции на борт корабля британской компании P amp;O в Марселе. В феврале он прибыл в Пешавар, город близ индо-афганской границы.

Преодолевая невероятные трудности, генерал со своими братьями одерживал победу за победой в боях со сторонниками Хабибуллы на фоне все усиливающихся опасений, что Британия или Советский Союз, а может быть, и обе империи разом ворвутся в Афганистан и объявят его своей территорией.

В это время женщин и детей из семьи военачальника держали заложниками в Арге, огромном укрепленном дворце в Кабуле.

Когда войска освободителей уже приближались к столице, некий Мулави Абдул-Латиф, весьма противоречивая личность, прибыл в лагерь главнокомандующего с посланием от тирана. В нем говорилось, что все влияние Надир-хана будет восстановлено, его родные отпущены, а земли и имущество возвращены, после чего он сможет править страной совместно с узурпатором.

Ответ был таков: