Идрис Шах - Афганский караван. Земля, где едят и воюют

Через несколько месяцев после того, как я прочел в Кабуле эти строки, я бежал из столицы в Пакистан через заснеженные горные перевалы, чувствуя за спиной дыхание русских, превративших Бабрака в нового афганского лидера.

Прошло еще одно десятилетие, миллион афганцев (из населения в четырнадцать миллионов максимум) погиб, и вот я снова в Пакистане.

Испытывая боль за свою вторую родину, сочувствуя ее страданиям, я читал и вырезал все заметки и статьи о русско-афганской войне, какие мог найти. Я побывал в Америке, Германии, Франции, Испании и Японии. Подобно дипломатам и сотрудникам международных организаций, с которыми я в прошлом встречался в Кабуле, журналисты почти всегда видели ситуацию в неверном свете.

Что афганцы будут сопротивляться, одерживать победы, держаться до конца, я знал не только по личному опыту общения с ними, это было мне ясно и из сообщений прессы.

Проглядывая их, я видел, как первые уверенные предсказания (сделанные экспертами), что афганцы будут раздавлены, сходят на нет и уступают место утверждениям, что борьба продлится год, два года, три года…

Затем стали появляться интервью, взятые экспертами у политических эмигрантов либо в Пакистане, либо во время их широко освещавшихся поездок на Запад. Некоторые из этих эмигрантов были ничтожествами, которым удалось убедить арабских и западных лидеров, что они играют важную роль в этой войне. Я знал их по Кабулу – одних лично, других по отзывам. Рьяные интервьюеры зачастую готовы были поверить всему, что они говорили о своих планах, о своем значении и влиянии на партизанскую борьбу.

Я решил поехать в Пакистан, чтобы попытаться еще раз пробраться в Афганистан и посмотреть, что там происходит на самом деле.

В Северо-западной пограничной провинции наследники британского владычества мужественно сражались с трудностями, вызванными присутствием как минимум трех миллионов беженцев. Лагеря протянулись более чем на тысячу миль, вдоль всей границы – от Белуджистана на Аравийском море до Читрала на севере, недалеко от Китая.

Некоторые эмигрантские лидеры постарались перейти с местного уровня на национальный или международный. Делалось это вот как: вожди, сравнительно мелкие в бытность свою на родине, переехав в Пакистан, сколачивали группы последователей, создавали движения и открывали штаб-квартиры, после чего приглашали иностранных журналистов, непривычных к тому, чтобы людям невысокого пошиба воздавали царские почести. Журналисты затем писали об этих «национальных лидерах» взволнованные статьи. «Лидеры» возили репринты этих статей в арабские и другие страны, «доказывая» с их помощью, какие они важные шишки. Арабы, проникшись уважением, давали им деньги, по крайней мере часть из которых шла на дальнейшую пропаганду и порой на поездки по свету.

Я не утверждаю, что так происходило или происходит всегда. Но такое бывало; и пока что большинство, если не всех, самозваных «лидеров» принимают не за то, чем они являются на самом деле.

Совершенно очевидно, что во время войны подобные вещи случаются везде. Не следует думать, что афганцы в меньшей степени заслуживают доверия, чем кто бы то ни было. Но факт остается фактом: через несколько лет после советского вторжения налицо острая необходимость выправить ситуацию.

Следующая проблема, с которой я столкнулся, состоит в том, что «красные афганцы» и русские засылают шпионов и дезинформаторов прямо в штаб-квартиры повстанческих групп. О действиях иных из этих групп почти все было известно Кабулу и Москве. В результате (это один из результатов – есть и другие), как правило, безопаснее было иметь дело с повстанцами в самом Афганистане, чем с их «руководителями» в Пакистане, если только не было полной уверенности в отсутствии утечки.

Даже внутри страны действуют специально обученные спецназовцы, которые принимают вид моджахедов и нападают на те или иные партизанские отряды. В результате в мировой прессе появляются сообщения, что повстанцы враждуют между собой.

Есть даже подозрение, что некоторые на первый взгляд объективные западные журналисты принимали деньги от русских или подпали под их влияние. Один перебежчик-афганец говорил мне, что видел в кабульском министерстве печати иностранных корреспондентов, которых щедро угощали, поили вином, превозносили до небес, успешно добиваясь от них того, чтобы они распространяли ложь о счастливой жизни афганцев при новой власти. «Ведь всем известно, – сказал он мне, – что эти журналисты, имея низкий рейтинг на Западе, не могут устоять перед комплиментами».