Идрис Шах - Афганский караван. Земля, где едят и воюют

– Атака отбита! – воскликнула она. – Кажется, это вернулись наши люди и напали на врага с тыла!

И тут я вспомнила про свою записку мужу. Нет, это, наверно, наши воины, явившиеся искать людей из форта Килла и отбивать арабского коня! И в этой жуткой схватке, должно быть, участвует мой муж!

Я не могла оставаться внутри. Моя тревога была ужасна – трудно было поверить, что кому-нибудь удастся уцелеть в этой смертельной рукопашной. Просто-напросто они все перебьют друг друга… Спотыкаясь в потемках, сжимая ружье и патронташи, я спустилась во двор, но часовой не позволил мне пройти. Через окно я пролезла в женский открытый двор. Гроза кончилась, и тьма стала еще гуще. Стреляли со всех сторон, пули так и свистели над моей головой. Я прокралась к воротам – видимо, к главным воротам форта. Наши часовые кричали:

– Они уходят, уходят!

Я побежала обратно, боясь увидеть то, что понесут сквозь ворота. Радуясь темноте, я кое-как ощупью добралась до стены с бойницами. Девушки тоже слышали возгласы часовых и сдержанно проявляли тревогу о раненых. «Раненые… – думалось мне. – А убитые?» Кто мог остаться живым после такого боя? Ворота форта были теперь открыты. При свете высоко поднятых фонарей в них вносили бойцов.

Со всех сторон звучали победные возгласы. Я смотрела на происходящее из дверного проема на первом этаже. Для раненых отвели большой обеденный зал. Зубы у меня стучали. Вдруг я почувствовала, что все еще сжимаю патронташи.

– Убит, – произнес один из четверых, которые шли с очередным неподвижным телом. – Он был замечательный воин. Аллах велик, хвала Ему!

Долго ли тянулась мрачная процессия, не знаю. Мне почудилось, будто я всю жизнь стою и смотрю этот жуткий спектакль. Мимо прошли двое мужчин, и я узнала в них людей из нашего форта. Я хотела их спросить, но язык не слушался. Мой муж должен быть здесь! Но где он? Я пробралась в сводчатый проход у обеденного зала, откуда могла видеть каждого, кого вносили. Я впивалась глазами в фигуры бойцов.

Мои золовки и другие женщины спустились вниз с незакрытыми лицами (в таких обстоятельствах это дозволяется) и вошли в зал. Я последовала за ними. Они начали оказывать помощь раненым. Друзья и враги лежали бок о бок. Трупы клали в другой комнате. Принесли чаши с водой и рулоны ткани. Предпочтения не получал никто: всем уделяли внимание по очереди. Одни лежали без сознания, другие просили пить. Я ходила среди них, высматривая лицо, которое боялась увидеть. Зачем, зачем я написала эту записку?

– Помоги мне, свет очей моих, – услышала я голос свекрови.

Когда рассвело, нас сменили другие женщины. Мертвых похоронили. Многие все еще оставались лежать там, где погибли.

Мой муж, как выяснилось, не участвовал в бою: он находился в другом форте. Его отец послал за ним, но, к счастью, когда он появился, враг уже отступал.

Люди из форта Килла были опасны на поле боя, но снисходительны к побежденным. Забыв про набег, они помогли его раненым участникам добраться до дому. Тех, кто был ранен серьезно, впоследствии забрали друзья.

Позднее выяснилось, что кузнец был никакой не кузнец, а знаменитый главарь разбойничьей шайки. Он украл арабского коня, чтобы отвлечь внимание жителей форта Килла. Когда многие из них отправились в погоню, защита форта была ослаблена, и тут-то он и ударил со своими людьми, чтобы завладеть большим арсеналом оружия и боеприпасов. Но мужчины из форта Килла успели вернуться и напали на врага с тыла, а потом им помогли наши люди, прискакавшие на поиски коня.

Сам же конь, оставленный без присмотра, нашел дорогу к форту старого хозяина, приходившегося дядей жениху Селимы, и его со всеми церемониями пришлось дарить снова.

Пуштуны из приграничных областей, которых британцы, руководствуясь неправильным индийским произношением, называли патанами, никогда не признавали над собой никаких правителей, кроме своих собственных. В эпоху империи британцам ни разу не удалось их покорить. Книга генерала сэра Эндрю Скина Passing it On («Советы на будущее»), откуда взяты нижеследующие отрывки, классические записки о войне, во время которой сорокатысячная армия была брошена против одного-единственного племени. Вероятно, британские военные не были знакомы с пуштунским проклятием: «Чтоб ты сделался налогоплательщиком!»

«Что такое Северо-западная пограничная провинция? Какова эта земля и каковы здешние бойцы?» Ответить не так просто. Обойдя пешком или объехав верхом бóльшую часть границы от Мастуджа до Калата, могу только сказать, что никакой, даже короткий ее отрезок не похож на соседний. Чтобы двадцать миль подряд шла одна и та же местность – такого не встретишь нигде.