Сухбат Афлатуни - Муравьиный царь

Нащупываю, вытаскиваю. Падают. Руки трясутся.

Поднимаю. Смотрю на дверь. Нет, ничем не обмазана. Чистая.

– Ну, вот и дома…

Вожусь с замком.

Нет, изнутри. Лешка, значит, уже приехал.

Звоню, шаги за дверью.

Стоит заспанный.

– Привет! На, сумку возьми…

– Привет, мам.

Что это с ним, уже года три «мама» не говорил. Берет у меня сумку.

– Что стоишь? Иди отнеси в комнату мне.

Сейчас выдаст что-нибудь свое фирменное.

Нет, идет, относит. Молча.

– Леш… Все нормально?

– Что?

– Хорошо съездил?

– Супер. Я тебе тоже сбросил.

Что сбросил? Фотки. Стягиваю куртку, кед пытаюсь ногой снять.

– А что мне не звонил?

– А у нас мобильные, по правилам, собрали, мы же крестоносцы, я тебе эсэмэску бросил.

– Эсэмэску? Да… – Прохожу по коридору, на кухню. – Слушай, а что у нас так чисто, а? Сына, ты что, сам… убрался?

– Не, это Лена. А я ей помогал.

– Какая… Лена?

– Из 11-го «Б». Моя девушка. Я ее в лесу от дракона защитил.

– А, от дракона… Понятно.

– Ну, это по игре, короче, такие правила.

– Не, я поняла. Ты ее спас от дракона, и она пришла и вылизала нам всю хату…

– Мам, что с тобой? Она очень хорошая. И у нас серьезные отношения.

– Ты с ней… Вы с ней уже…

– Нет! Мама, я же сказал, у нас с ней серьезные отношения.

– Леш, повтори, пожалуйста.

– Что серьезные?

– Нет, как ты меня назвал.

– Как? Мама.

– Повтори вот это.

– Мама. Мама… Еще?

– Не забывай меня так называть, ладно?

Принцесса хватает Короля за парик и макает в торт.

По залу ползет запах пены для бритья. Публика хлопает.

– Лев Аскольдов? – В фойе дожидается человек в форме; рядом пара актеров, еще в гриме. – Пройдемте.

Уменьшающееся здание театра в заднем стекле машины.

Вот и полтора года пролетело. Даже больше.

Вот эта, да, вот эта, за левым столиком, это я. Узнали хоть? Ну вот, рукой помахала.

Говорят, поправилась, понятно отчего. Но что мне идет. Правда? Да ладно!

Да, специально пришла пораньше, от «строгого режима» отдохнуть.

Ну что рассказать?

С Геннадием Михалычем мы все-таки расписались. Да, вот колечко… Мне тоже показалось, когда выбирали. Вдвоем ходили.

Девочка у нас родилась, Катенька. Да, та самая, которую из Бултыхов «привезла». Копия Геннадий Михалыч, вот такие щеки. Честно сказать, колебалась. Суд на носу, фирму закрывать надо. И на тебе бонус в виде токсикоза. Целые дни с «белым другом». Генка настоял. И Лешка. Да, Лешка. Зашла к нему такая после УЗИ. «Сына, ты уже взрослый, в январе пятнадцать, поэтому с тобой уже напрямую советуюсь. Ты готов, что у тебя сестренка родится и Гена к нам переедет? Я сама не знаю, готова я или нет, суд на носу и с бизнесом, сам знаешь, какая жопа. Скажешь, чтоб я сделала аборт, пойду и сделаю».

Ну, вот так и сказала. А у него такая истерика фонтаном, не ожидала даже. Поревела с ним за компанию, Генка приехал, сопли нам утирал. Он Генку сразу зауважал, когда узнал, что тот пацана спас, ну, в тот день, когда я из Бултыхов… Лешка, пока я ходила, боялся, «мама», «мамочка», посуду три раза за собой вымыл. Лена эта его тоже приходила, что-то помогала там, блондиночка такая. Они потом расплевались, сейчас у нас уже другая мадемуазель, еще не видела, только по телефону, когда мобильник терял: «Мо-о-жно Алексея?» Ну, мо-ожно. Тоже, говорит, серьезные отношения.

Сейчас… эсэмэска пришла.

МЫ ПРОСНУЛИСЬ.

При… Прис… Есть.

МОЛОДЦЫ! ПРИСТУПАЙТЕ К ПЛАНУ Z.

Это у нас с Михалычем шифр, он сейчас с Катькой, пока я здесь, на встрече. Я ему записку прилепила, что делать, «План Z». Обычно мама приходит, а тут у нее церковь, и Лешка на английский ускакал. Так что Геннадий Михалыч сейчас один с Катькой, папашка.

Думаю иногда, конечно. Мысли, говорю, разные. Может, не надо было за него. И разница, и образования у него толком ноль, хорошо, заставила на вождение, разъезжает сейчас на джипе. Вспоминаю иногда, что этот актер великий о нем… Что «примитивный». Ну, примитивный. Сама же просила тогда просто счастья, кушайте, что заказывали.