Сухбат Афлатуни - Муравьиный царь

Что-то мама веселая. Ловлю в зеркальце ее лицо. Накрасилась. Что это с ней?

– Лен, а что ты так в церкви долго? – Мама заканчивает шуршать пакетами. – Мы уже за тобой идти собирались. Десять минут, десять минут…

– Встретила там. Помнишь, Лира Михална, физручка?

– Кого? Подожди… Гадалку эту?

– Да. Полы там моет.

– Ой! Да ты что! Надо же, сколько ж лет, ей тогда уже было за очень. А что меня не позвала? Помню, конечно. Конечно, помню. Лира Михална такая… А ты ее как узнала, ты ж маленькая была?

– По голосу. Голос у нее.

– Ой да, прокуренный. Как запоет утром по динамику!

– Лидусь, это Высоцкий пел, – говорит папа.

– Высоцкий? А мне помнится, что сама, она ж самодеятельница такая была… А теперь вот, значит, уверовала. Ну и правильно, уже и возраст такой. А ведь мне тогда правду нагадала, и про тебя, Коль, слышишь, всю твою подноготную. А о чем вы с ней разговаривали?

– Да ни о чем. О чем они в церкви… Исповедайся, то-сё.

– И я тебе то же самое. Хочешь, как приедем, сразу отцу Андрею позвоню?

– Мам, оставь меня в покое.

– А что «в покое»? Ты сама, вон, из церкви в слезах пришла.

– Да в каких слезах?

– Вот в таких. И отец видел, правда? Что глаза у тебя на мокром месте были.

– Мама, я повторяю, оставь меня в покое.

– Да и пожалуйста, я тебя вообще… Если б ты сама в покое была. Полгода уже током бьешь! Уже сама даже своих слез не видишь.

– Я последний раз очень прошу…

– Сердце кровью обливается! Кто у тебя еще близкие? Кто еще тебе так, как мы? Поехали сюда с тобой, все твои фантазии на задних лапках исполняли!

– Лидусь, не отвлекай ее за рулем…

– Ничего страшного, пап. Давайте все выскажемся. Кто еще хочет свои пять копеек вставить, пожалуйста!

– Лен…

– Пожалуйста! Нет желающих? Тогда давайте я скажу.

– Николай, дай мне сумку, там валидол!

– Лен, мать пожалей!

– А ты ее сам очень жалел тогда? Когда уходил? Когда так дверью хлопнул?

– Ну, зачем так?

– Затем… В общем, дорогие мои и хорошие… Всем вам большое спасибо. Но спектакль закончился. Всё. Всем спасибо.

– Лена, зачем в конце все портить?

– Почему «портить»? Сыграли все неплохо, особенно наша приглашенная звезда, Лев Аскольдов, поаплодируем! Ну, аплодируем, громче! Ну, громче же!

– Лена!

– Господи…

Чуть не врезаюсь, машину заносит влево…

– На, попей еще.

Мотаю головой.

Пустое поле, лес вдали, машины проносятся.

Подходит мама:

– На, кофту накинь.

– Как сердце? – спрашиваю.

– А насчет нас с мамой, – говорит папа, – мы тут решили попробовать снова объединиться.

Я смотрю на них:

– А как…

– Мы с Адой давно уже как кошка с собакой.

Вот, значит, почему тогда приперлась. «Шарфик! Шарфик!» Бедная.

– А что раньше не сказали?

– Сами только вчера решили.

Проезжает грузовик. Автобус. Вспоминаю Гену. Он бы меня сейчас коньяком своим поганым напоил, и все было бы хорошо.

– Ну что, ты как, Леночка? Может, поедем уже? Ты в состоянии?

– В состоянии.

Сажусь за руль. Лёник все сидел здесь, в мобильном копался.

Кладет мне ладонь на колено.

– Пристегнись, пикает.

Пристегивается, не убирая ладони. Ладно, пусть. Мне уже все равно.

Мама спит у папы на плече. Папа тоже посапывает. Вот нервная система, супер.

Еще одна эсэмэска. От Коваленка.

– Может, прибавишь скорость? – смотрит Лёник.

– Ты тоже заметил?

– Уже минут пять сигналит.

Смотрю в боковое. «Жигуль» обшарпанный.

Снова мигает.

Прибавляю скорости, отрываемся.

«Жигуленок» исчезает.

Темнеет.

Лёник шепотом:

– Лена, надо поговорить.

– А зачем?

Гладит меня по щеке, шее.

– Граждане пассажиры, не отвлекайте водителя… И тут – не надо… Хочешь, чтобы я во что-то врезалась, да? Ну не надо здесь. Родители же, ну…

Ну что с этими его руками делать? Ладно, сижу терплю.

– Лен… Еще прибавь.

– Что?

– Догоняют.

– Может, остановимся?

– Нет, не надо. Это, наверное… которые нас в Бултыхах пасли.

– Думаешь, это…

– Я же специально, говорю, все время за тобой ходил.

– Так. Если ты хочешь, чтоб оторвались, убери руки. Вот так.

Блин!

Железнодорожный переезд, шлагбаум, торможу.

– О-х…

Родители открывают глаза. Лёня смотрит в потолок.

«Жигуленок» тормозит сзади.

Дверца распахивается, выскакивают какие-то мужики.

Из «жигуленка» почти вываливается Генка. Голова в бинтах.

Бегут к нам, волоча Генку.

Генка машет букетом роз в забинтованных руках.

Долго ищу ключи.