Роушин Мини: То, что нас объединяет

Главное – не думать, гнать от себя любые мысли. Свернув на заправку, Хелен пару минут растирала онемевшие руки и только потом выбралась из машины. Всю неделю она игнорировала пустеющий бак, в полной уверенности, что ей уже никогда не придется беспокоиться о таких пустяках.

В голове у нее безостановочно крутилась строчка из песни – что-то о том, как неприятно узнать истину в свои семнадцать лет. Эту печальную песенку Джанис Иен крутили утром по радио, пока Хелен кормила завтраком Элис. И вот теперь мелодия ожила, потянув за собой эти жалостливые строки.

На самом деле ты не столько знакомишься с истиной, сколько начинаешь распознавать ложь. В свои семнадцать Хелен знала все на свете: своевольная и жадная до впечатлений, она мечтала перевернуть эту страницу и зажить новой, самостоятельной жизнью. Ей потребовалось еще семнадцать лет, чтобы понять – счастье не вечно, добро редко торжествует над злом, а любовь приходит только для того, чтобы бросить потом в объятия боли.

Наверняка у вас кто-то есть. Кто-то из близких , сказала та женщина на мосту, невольно задев ее за живое. Ей сразу вспомнилась Элис, от которой пахло свежей травой и чем-то перечно-мятным, которая спать не могла без включенного ночника, и чьи пухлые ручонки забавно торчали из рукавов ужасных кардиганов, которые с упоением вязала мать Хелен.

Элис. Это из-за нее Хелен так и не смогла побыть с Кормаком в его последний час, когда он медленно угасал на больничной койке. Будь это кто другой, Хелен бы возненавидела его за это. Но не Элис – ведь она была частью Кормака. Единственным, что он оставил после себя в этом мире.

А все эта дурацкая сыпь, из-за которой Анна, няня Элис, бросилась звонить Хелен. И ей пришлось оставить умирающего мужа, чтобы поспешить к постели дочери. В результате все обернулось не менингитом, а обычным псориазом. Хелен сразу вернулась к Кормаку, но было уже поздно.

Насос заработал, и в воздухе остро запахло бензином. Она бы сделала это. Рывком перебралась через перила и кинулась в реку, подальше от своей никчемной жизни. Ей просто нужно было собраться с духом. Она без раздумий шагнула бы вперед, если б не та назойливая незнакомка. Какая-то непонятная велосипедистка с соломенного цвета волосами, в уродливом брючном костюме.

Убрав насос и закрыв бак, Хелен с размаху хлопнула ладонями по капоту машины, отчего мужчина, заправлявшийся по соседству, вздрогнул и нервно глянул в ее сторону. Хелен, руки которой горели, как от ожога, даже не обратила на него внимания.

Хватит уже лгать: она бы так и так не решилась на это. Да и что взять с трусихи? И та женщина была ни при чем – она лишь дала Хелен возможность потихоньку улизнуть с моста.

Прислонившись к машине, Хелен плотнее закуталась в кожаное пальто. Ей вновь вспомнились те минуты, когда она стояла у перил, в оцепенении глядя на стремительно несущуюся воду. В какой-то момент она поглубже вздохнула и приготовилась сделать решительный рывок… но тело отказалось ей повиноваться.

Тогда она закурила и принялась яростно дымить, все еще надеясь совершить задуманное. Хелен мысленно проклинала свои упрямые ноги, которые будто застыли на месте. В воображении она раз за разом прокручивала картину будущего прыжка. Но чем больше она об этом думала, тем страшнее ей становилось.

И тут за спиной у нее с легким шумом прокатил велосипед. Хелен даже не оглянулась, поджидая момента, когда вновь останется одна. Но ей не повезло: краем уха она услышала скрип тормозов, а затем и звонкий стук каблучков. Кто бы там ни был, но он явно шел в ее направлении.

Самое забавное, что та женщина наверняка считала, будто это она спасла Хелен жизнь. Ей оставалось только поздравлять себя с тем, что благодаря ее вмешательству такая чудачка, как Хелен, не прыгнула с моста. Откуда ей было знать, что Хелен в действительности спасла – или обрекла на жизнь – ее собственная трусость?

Вот и с шарфом пришлось проститься раз и навсегда. Разве могла она унизиться до того, чтобы забрать его назад? Гордость оказалась сильнее здравого смысла. Дорогой шарф, который Кормак подарил ей на годовщину свадьбы, достался какой-то незнакомке. Еще один удар ко всем ее горестям.

В магазинчике рядом с заправкой она купила два безумно дорогих банана и пакетик жевательных конфет. Бананы она съела сама, пока добиралась до дома родителей. Припарковав машину у кованых ворот двухэтажного особняка, Хелен неспешно подкрасила губы.