Николай Никонов - Собрание сочинений. В 9 т. Т. 6. Стальные солдаты. Страницы из жизни Сталина

Сталин не ходил по кабинету, а, сидя за столом, что-то черкал синим карандашом и молчал. Потом он поднял раздумчивый как бы взгляд на бритого самоуверенного генерала и, чуть усмехаясь, изрек:

— Товар ьпц Жюков… А ви знаэтэ восточьную… мудрость: «За порукой., слэдуэт… расплата».

— Нет, эту мудрость я не знаю, товарищ Сталин, но понимаю, — ответил Жуков.

— Ну, хараще… Ми прымим рэщение. Посовэтуэмся… А ви… пока свободны., товарищь Жюков… До свиданья..

Одного из двух выпущенных и сам Сталин принял немедленно. Это был генерал Мерецков (впоследствии маршал Советского Союза). Вторым был Ванников.

А третьим уже после битвы под Москвой, где генерал командовал сначала дивизией, а потом армией, едва не наполовину состоявшей из «чернобушлатников» (лагерников), сражавшихся отчаянно, был Рокоссовский.

Вот, по преданиям, какой разговор состоялся между ними. Осведомившись, как всегда, о здоровье и семейных делах, Сталин, улыбаясь, сказал:

— Поскольку ми вамы довольны., товарищь Рокоссовскый… ГКО рэщило довэрит вам болэе високый пост… Ви… назначаэтэс… командующим фронтом..

— Слушаюсь, товарищ Сталин.

— Хораще ли ви знакомы., с нэмэцкой стратэгыей?

— Нет, товарищ Сталин.

— Хм… Я вам нэ вэрю… Что ви… скоромнычаэтэ… Ну., а с вооружэныем нэмцев?

— Нет, товарищ Сталин..

— Ххы… Нэ знакомы… А почэму?

— Я же., сидел.

— Хх… Нащел врэмя… атсыживаться… Словом… Паэзжяйтэ и., командуйтэ… Эсли понадобытся… звонытэ… Жялуйтэсь… мнэ… Но помнытэ: жялуются слабыэ… А сыльныэ… находят рэщение и в бэзвыходных… обстоятэльствах… Ви знаэтэ… в чем разница мэжду умным и., мудрым?

— Нет, товарищ Сталин.

— Так вот… Умный., в бэзвыходном или тажелом положеныи всэгда находыт… выход., а мудрый., просто в нэго… нэ попадаэт! До свыданья, товарищ… Рокоссовский..

На пути наступающих на Москву спешно развертывался новый Резервный фронт. Он должен был подстраховать откатывающийся и фактически не восстановленный Западный [6] Для историков, ставивших задачу во что бы то ни стало обвинить Сталина, отмечу, что этот Резервный фронт в составе 19, 20, 22 и 32-й армий был создан еще в апреле — июне 41-го и вряд ли есть вина Сталина в том, что армии оказались в окружении под Вязьмой. .

И здесь удача, если это была удача, наконец улыбнулась Верховному, потому что по приказу Гитлера две самые мощные танковые группировки, одной из них командовал танковый ас Гудериан, вдруг повернули от Смоленска, вторглись на Украину и пошли на Киев… Наступление на Москву прекратилось. Танки Гудериана и Клейста кромсали Украину, а великолепно вооруженные войска генерала Кирпоноса отступали, бежали, и — опять та же самая картина: окружение, отчаяние, гибель или плен… Когда немцы взяли Киев, Сталин от ярости впал в бешенство. Новое поражение! ПЯТЬ армий не сумели отстоять Киев! Что там отстоять — едва не четыреста тысяч (тысяч!) сдалось в плен… Это была новая победа Гитлера.

Историки-прокуроры во всем обвиняют Верховного: Жуков-де советовал вывести войска на левый берег Днепра, а Киев — оставить… Да… Можно было оставить Киев. Но… Зачем же тогда армия? Зачем она вооружена? В ней лучшие новые танки… Лучшая артиллерия, лучшие самолеты. Она дралась дома, где должны помогать стены! Она должна была обороняться от грабителей, захватчиков… Представим на миг, что к вам в дом, в квартиру, вломились бандюги, — а вы, имея оружие, взрослые мужики, сдались?! Режьте, грабьте, убивайте… Кто тут осудит «зверски жестокие» приказы Сталина: «Ни шагу назад! Не отступать!» Ведь это был приказ сопротивляться, а не складывать оружие, не поднимать руки вверх! Сдаваясь в плен, еще никто не выиграл победы… А война — не военная игра в «синих и красных». Война — самое зверское насилие из всех, какие придумал и осуществлял человек. Хомо сапиенс! И если армия предпочла плен, грош ей цена со всеми ее командирами.

Зелено-серая орда заняла Украину, и ликующий, самодовольный Гитлер отдал теперь новый приказ: «Взять Москву. И 7 ноября провести на Красной площади парад победы над Россией». В ранцах пехотинцев и танкистов, ринувшихся на Москву, лежали наглаженные парадные мундиры. А до Москвы осталось всего двести километров..

Двести километров — это два дневных перехода танков и четыре-пять дней для пехоты. Разведка доносила Сталину, что октябрьское наступление немцы ведут без резервов, в летнем обмундировании. А едут на телегах! Экономия бензина для танков. Лошадей у немцев было, кстати, великое множество. А танков, говоря точно, у немцев было к началу войны около ЧЕТЫРЕХ тысяч, в то время как нынешние открытые сведения о Красной Армии и ее танках к началу войны таковы: от шестнадцати до двадцати трех тысяч! И причем вовсе не устарелых: было уже немало танков Т-34, были и гиганты КВ с противоснарядной (противопушеч-ной) броней. У немцев таких не было ни одного! Если же мы обратимся к лживым сводкам Информбюро, то увидим: танков у немцев уже не должно было быть совсем — все уничтожены… Автору и сейчас не слишком понятно: как можно проигрывать войну, имея превосходство в технике, и в живой силе, и даже на своей земле… Верна пословица, что русские долго запрягают..