Владимир Богомолов - Том 1. Момент истины

— Надо полагать, это — Гусева... И лопатка тоже, очевидно, Гусева...

— Какого Гусева? — тихо проговорил Таманцев.

И тут Алехин подумал, что, находясь третий день здесь в засаде, Таманцев не знает ни о Гусеве, ни о том, что дело «Неман» взято на контроль Ставкой, ни о том совершенно небывалом, что уже вторые сутки творится в тылах обоих фронтов.

«Лижет суставы и кусает сердце!» — внезапно снова всплыло в голове Алехина. И, посмотрев на Таманцева, он огорченно спросил:

— Как же вы его упустили?

Бросив неприязненный взгляд на прикомандированных, Таманцев отвернулся и, помедля секунды, с неожиданной злостью сказал:

— По халатности, Павел Васильевич... Исключительно по халатности! Я должен был подставить свою голову, но, извините, не успел!

В семь часов утра, по настоянию Полякова, Егоров и Мохов отправились позавтракать и немного отдохнуть. Поляков обещал разбудить их в девять, про себя решив сделать это часом позже. Он знал, что наибольшее напряжение возникнет во второй половине дня и что, когда прибудет начальство из Москвы, выкроить хотя бы малость для сна или отдыха станет невозможно. Сам он, приняв со вчерашнего вечера уже третью таблетку «кола», чувствовал себя превосходно и работал с увлечением, споро и производительно.

В девятом часу появился добиравшийся на попутных машинах Лужнов, бледный, с трудом державшийся на ногах от потери крови и тряской дороги. Он сообщил, что Павловский при задержании застрелился, что пришел он один, причем не со стороны леса — очевидно, откуда-то приехал.

Лужнова била дрожь, зубы у него стучали, и Поляков не стал его расспрашивать — вскоре должны были вернуться Алехин и Таманцев. Поляков напоил его крепким чаем из термоса, с тройной порцией сахара, и отправил в госпиталь.

В девять часов, захватив с собой папки с документами и чистой бумагой, он поспешил в соседний кабинет, чтобы доложить в Москву о ходе розыска.

Телефон «ВЧ» был занят инженер-полковником Никольским. Чтобы не терять времени на хождения взад и вперед, Поляков расположился за свободным столом, раскрыл папки и продолжал работать.

Поглощенный розыском и подготовкой войсковой операции, Поляков не вникал в подробности того, что называлось «радиотехническим обеспечением». Никольский с еще двумя пожилыми инженер-майорами, прибывшими поздно вечером из Москвы, помещались отдельно, в одном из кабинетов; они делали свое дело, а он, Поляков, — свое, и друг друга почти не касались: потребные для розыска точность и оперативность пеленгации и взаимодействие слежечных станций с мобильными поисковыми группами зависели непосредственно от сосредоточенных в районах выжидания «слухачей», а не от представителей Главного управления.

Теперь из разговора Никольского Полякову стало ясно, что проводятся крупнейшие приготовления по созданию активных радиопомех на случай выхода разыскиваемого передатчика в эфир.

Собственно, о возможности такого мероприятия он узнал мельком из разговора Егорова с Моховым еще на рассвете, но не придал тому значения и не стал, даже не пытался обдумывать. В это утро в Москве изучались и подрабатывались все возможные превентивные действия по делу «Неман», возникали и, как правило, тут же отвергались различные проекты и намерения, слыша о которых Поляков шутливо говорил: «Не надо представлять себе неприятности, которые еще не произошли!» Теперь же создание радиопомех становилось реальностью.

— Вы что, собираетесь их глушить? — спросил Поляков, когда Никольский положил трубку.

— Непременно!

— Соедините меня с генералом Колыбановым, — приказал Поляков высокому горбоносому капитану, дежурному по «ВЧ», и снова посмотрел на Никольского. — Если их станут глушить, они почти наверняка поймут, что запеленгованы, и тогда мы потеряем важнейшее преимущество. Они могут перейти на запасную волну, которая нам неизвестна... Если их спугнут, они могут скрыться из района передачи и на какое-то время уйти в радиомолчание. Да и немцы сообразят, что их рация запеленгована. Все эти возможные последствия предусмотрены?

— Вы не совсем правильно поняли, что мы собираемся делать, и плохо представляете наши возможности, — с улыбкой заметил Никольский. — Мы подготавливаем совершенно необычное мероприятие! Речь идет не о прицельных, а о массированных заградительных радиопомехах. Мы собираемся глушить не отдельные волны, мы забьем морзянкой, блокируем наглухо целые диапазоны! В нашем распоряжении на трех фронтах будет полторы тысячи коротковолновых радиостанций, — с гордостью сообщил он. — Все они оснащаются свежим питанием, они будут наготове и когда по команде вывалятся в эфир — вплотную! — там не останется и щелочки!.. В этом хоре морзянки сравнительно слабые сигналы портативного передатчика с подработанным питанием не найдут и не уловят даже самые чувствительные приемники немцев! Поверьте: при заградительных радиопомехах такого масштаба предположение, что рация запеленгована, не должно и не может возникнуть. Так что ваши опасения безосновательны.