– Здравствуйте, – отозвался Капустин. – Поверьте, огромная честь быть принятым в этих стенах… Как правильно к вам обращаться? Генеральный Секретарь? Великий Инспектор? Рыцарь-Командор?
– Не нужно формальностей, – ответило Солнце, – они мешают откровенной беседе. Зовите меня «брат Солнце».
– Хорошо, брат Солнце, – сказал Капустин. – А я тогда брат Федор.
– Теодор, – поправило Солнце. – Шотландский мастер не может быть Федором. Итак, Теодор, я вас слушаю…
Капустин кивнул.
– Я хотел бы передать высшему руководству… ну то есть вам, брат Солнце, что мы очень тяжело переживаем возникшее между нами отчуждение. Мы хотели бы восстановить контакты. Мы приносим извинения за инцидент – поверьте, мы уже поняли, какую допустили ошибку. Но наши намерения были самыми добрыми. Сердечными, так сказать. Просто неловко получилось. Ну взгляните на вещи широко – подумаешь, не так поднесли, что же теперь делать…
– Вы про эту историю с абажуром? – спросило Солнце. – Так и знал, что о нем зайдет речь. Вы хоть видели его сами, Теодор?
– Нет, – ответил Капустин. – Это шло по другой линии. Поверьте, я вообще никакого касательства…
– Я верю, – сказало Солнце. – Вернее, знаю. Я просто думал, что вам будет интересно на него взглянуть… Вот он.
Капустин покосился на лампу даже с каким-то испугом.
– Ах, так это тот самый…
– Рассмотрите его внимательно, – сказало Солнце. – На нем довольно интересный орнамент.
Капустин с некоторой опаской придвинул лампу к себе.
Коричневая кожа, из которой был сделан абажур, выглядела очень старой. Ее покрывало множество мелких и крупных рисунков, налезающих друг на друга – они были очень разного качества.
– Что тут, – сказал Капустин. – Ну, наугольники и циркули – это понятно. Похоже на татуировки… да и сшито грубо… А вот тут по-русски почему-то написано: «подвой пурги». Какой подвой? Это когда растения прививают, да?
Солнце тихонько засмеялось в ответ.
– Как они додумались такое в подарок, – бормотал Капустин, поворачивая лампу. – Словно пьяный зэк рисовал. А это что?
С другой стороны абажура рисунков было меньше – большой лоскут кожи был оставлен пустым, и в самом центре этой пустоты увесисто темнели четыре кривые древнееврейские буквы, почти не различимые на коричневом фоне. Пустота с четырехбуквенником была окружена изображениями человеческих ладоней.
– Что это? – повторил Капустин.
– Слово «хуцпа» на иврите, – ответило Солнце. – Четырехбуквенное написание. Есть еще вариант из пяти букв. После «Хэт» может стоять «Вау».
– Я, признаться, не владею…
– Сейчас объясню, – сказало Солнце. – Слово «хуцпа» – в любом из двух написаний – означает беспредельную наглость, но также мужество, решимость, отвагу. Конечно, сперва мы поняли его в первом смысле, потому что подарить нам символическую лампу было с вашей стороны именно беспредельной наглостью…
– Мы это уже поняли, – кивнул Капустин.
– Мы даже решили, что вы, собственно, изложили таким образом свою программу на ближайшее будущее, – продолжало Солнце, – тем более что дальнейшие ваши действия полностью это подтвердили… Но гораздо важнее, увы, другое.
– Что? – встрепенулся Капустин.
– Вы передали нам лампу с древнееврейским начертанием во время формального ритуала, в ответ на вопрос о дарах из Святой Земли. То есть вы привели в движение символические энергии «Алеф-Бет». За подобный символизм, Теодор, надо отвечать.
Капустин несколько раз моргнул, словно пытаясь переварить услышанное.
– О каких энергиях вы говорите? – спросил он. – Это ведь просто абажур.
Солнце тихо засмеялось.
– Разве вы не слышали про искусство «хохмат-га-церуф»?
– Нет, – ответил Капустин.
– Строители Храма впервые познакомились с ним во времена тамплиеров. Точнее, в тринадцатом веке, когда в орден был принят Авраам Абулафия, великий мастер «Алеф-Бет» и других божественных алфавитов. Он открыл нам, что в глубинной основе мира лежат слова и буквы множества разных языков. Комбинируя их – как говорил сам Абулафия, развязывая и связывая заново – можно влиять на реальность и даже радикально менять ее. Неужели вы про это не знаете?
Капустин пристыженно опустил глаза.
– Ничего страшного, – сказало Солнце. – Так даже лучше. Я лично продемонстрирую вам это искусство, восемь веков сохраняемое высшими мастерами наших лож. Вы ведь знакомы со скрытым смыслом древнееврейских букв?
– Я не иудей, – ответил Капустин.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу