Алексей Смирнов - Натюр Морт

– Давайте поживее! – прошипел Недошивин. – Куй железо, пока горячо – жмура, наверно, еще не успели оформить.

Они обогнули здание крематория и ворвались в какой-то темный коридор, где шли вдоль стен массивные железные двери, запертые на засовы, а также стояли неприкаянные металлические тележки. Немного подумав, командир выбрал Щуся и велел ему воздержаться от участия в рискованных переговорах. Если что-нибудь пойдет наперекосяк, завтра его пошлют присматривать за церемонией кремации с заданием разузнать, как думают родственники распорядиться урной с прахом – оставить в колумбарии или закопать на кладбище. А потому никак нельзя являться на церемонию со следами свежих побоев на лице.

– Есть тут кто-нибудь? – крикнул Недошивин нетерпеливо.

Антон рассчитывал услышать эхо, но голос вожака прозвучал гулко и глухо, словно говорили в какую-то толстую трубу. Никто не откликнулся; Недошивин крикнул еще раз.

Тогда в конце коридора возникла приземистая, обезьянья фигура в темно-синем комбинезоне и вязаной шапочке. Стараясь ступать торжественно и бесшумно, работник приблизился и сумрачно оглядел гостей.

– Командир, слушай и не перебивай, – пророкотал Недошивин. – Только что к вам привезли клиента. За сколько ты можешь нам его продать?

Работник вытер нос тыльной стороной ладони.

– Валите отсюда, – сказал он.

Недошивин вынул из-за пазухи пачку денег и сунул собеседнику в лицо.

– Все твое, – пояснил он. – Сделаешь доброе дело. Вместо того, чтоб за бабки размалевывать чучела, мыть трупам задницы и лобки, тебе заплатят за подвиг во славу жизни. Это даже не сделка, это гимн бесконечной весны!

Видимо, человек в комбинезоне очень хорошо уловил суть предложения. Он не стал спрашивать, зачем Недошивину понадобился труп. Он полуобернулся, махнул рукой и позвал:

– Эй, кавалерия! Ну-ка, дуйте сюда!

Наверно, в голосе его присутствовали особые нотки, потому что пять мужчин, одетых в точности в такие же комбинезоны и шапочки, поспешили на зов, держа в руках кто лом, кто лопату. Недошивин покрылся пятнами и сделал шаг назад. Антон, Злоказов и Холомьев придвинулись к нему ближе и стали плечом к плечу. Работник стал наступать:

– А ну, исчезли отсюда, вашу мать! Три секунды даю!

– Иначе – что? – спросил Злоказов.

Работник, не ответив, вытянул руку назад, принял лом и замахнулся. Недошивин сунул пальцы за пазуху, выхватил газовый баллончик и прыснул нападающему в глаза. Тот выронил лом и опустился на колени.

– Паскуды! – заорал Недошивин. – Нет бы пойти хотя бы в зоосад работать, за живностью смотреть! А им, шакалам, подавай убоину! – Он отступал, рабочие надвигались все стремительней. Недошивин споткнулся, упал. Лежа на каменном влажном полу, он истерически запел: – О, весна, без конца и без края! Без конца и без края мечта!!..

Ему досталось ломом по ноге; Холомьев, белее снега, вырвался вперед и с силой толкнул в плечо звероподобного верзилу. Тот ответил затрещиной; секундой позже никто со стороны не смог бы уже разобрать, кто кого бьет. Недошивин командовал с пола, лежа, пока носок чьего-то ботинка не въехал прямо ему в зубы. Тогда вице-звеньевой завыл и начал кататься, мешая и без того безыскусным бойцам. Победило не уменье, а число – минуты через три-четыре сотрудники «УЖАСа» смирились с поражением и обратились в бегство. Антону разбили левую бровь и надорвали рукав – новобранец прикрывал отступление более опытных Злоказова и Холомьева, которые волоком волокли командира подальше от места сражения.

Выбравшись, наконец, из несчастливого коридора, четверка остановила первый попавшийся автомобиль и приказала шоферу гнать куда подальше от враждебных крематорских стен.

– Дьявол, – рычал Недошивин с заднего сиденья. – Ох, попомнят они меня! Придет время – я их контору с дерьмом смешаю. Зарою бульдозером!

– Послушай, – зашептал Белогорский на ухо Злоказову. – Зачем мы все это устроили? Ведь ясно было, что побьют.

– Это первая экспедиция такого уровня, – тихо ответил Злоказов. – Пробная вылазка. До сих пор, понимаешь, мелочились, разменивались на пустяки. А теперь решили попробовать по-крупному, ударить, знаешь, в самую цитадель. Жируют, суки, на своих цветочках, веночках и музычке! – бросил он с ненавистью, глядя в заднее окно машины. – Ну, первый блин комом. К тому же Щусь остался.

– Да на кой мы прицепились к этому жмурику? Зачем нам разведка? Покойников же пруд пруди – выбирай любого, раз не вышло с одним. Не говоря уж об урне.