Мэри Симсес - Непреодолимое черничное искушение

– Сейчас вами займутся.

Потом он подошел к задней двери за прилавком и позвал:

– Пап! Пап! Здесь покупатель – можешь выйти?

Минуту спустя появился старик. Его лицо было изборождено морщинами, очень глубокими, особенно на лбу и вокруг губ – его рот как будто взяли в круглые скобки. Волосы его, абсолютно белые и пушистые, покрывали голову, словно сугроб.

– Чем могу вам помочь, мисс? – спросил он.

Я назвала ему модель своей камеры и спросила, есть ли у них такая в продаже. Он поскреб щеку и задумчиво посмотрел в потолок, а затем сказал:

– Ну, мисс, они уже сняли эту модель с производства, заменили другой, чуть-чуть ее изменив и усовершенствовав. Но вам повезло, – он подмигнул. – У нас остался один экземпляр в продаже, я могу вам его принести. Очень похоже, что это именно то, что вам нужно.

Он вынул ключ и открыл один из ящиков, достал оттуда несколько коробок, а потом – камеру и поставил ее на прилавок.

– Я так понимаю, вы с «Никонами» на короткой ноге?

Я кивнула.

– Да, я снимаю «Никоном» уже много лет.

Он улыбнулся.

– Много лет… Шутите?

– У меня был «Никон F», – сказала я. – И мне до сих пор нравятся пленочные аппараты.

Старик удивленно хлопнул ладонью по прилавку.

– Да ладно! Без шуток? – Он смотрел на меня, открыв рот. – Вот это, скажу я вам, была камера так камера, – заявил он. – Для своего времени – просто прорыв, хотя вы теперь, возможно, так и не считаете, после всех этих цифровых штучек, которые мы продаем сегодня. Теперь всем подавай компьютер внутри фотоаппарата, – он покачал головой.

– Я понимаю, о чем вы говорите, – кивнула я. – Эти старые камеры – в них была душа. Но, боюсь, выбора у нас все равно нет, мы не можем остановить перемены.

– Это точно, – ответил он. – Так, если вам нужно знать об этом фотоаппарате подробности – характеристики там всякие и прочее – вам придется подождать моего сына, Марка, пока он закончит с теми покупателями, – он ткнул пальцем в сторону Марка.

– Да ладно, – махнула я рукой. – Думаю, разберусь сама.

Он протянул мне фотоаппарат.

– Хорошо, тогда, мисс, вот, можете его попробовать.

Я включила камеру и посмотрела в объектив.

– Мне казалось, он полегче, – заметила я, приближая табличку на прилавке «Мы охотно принимаем карточки VISA и MASTERCARD», и сделала фотографию.

Потом я направила объектив на витрину и навела его на даму, идущую мимо. У нее была потрясающая ярко-розовая панама на голове.

– Значит, у вас был «Никон F», – старик снова поскреб щеку.

Я взглянула на снимок, который только что сделала: женщина получилось отчетливо и ярко.

– Да, моя бабушка подарила мне его однажды летом.

– Это весьма недурной подарок, – заметил он.

Я кивнула.

– Ну, она была отличной бабушкой, – теперь я сфотографировала ящик, наполненный футлярами для камер. – И кстати, – я посмотрела на ЖК-панель, чтобы оценить результат, – она когда-то жила в Мэне. Поэтому я здесь.

Старик начала перекладывать коробочки с флэшками на полке, висевшей у него за спиной.

– Вот как? Ух ты. И где она жила? Здесь, в Левисборо?

Я открыла меню камеры и стала смотреть, что у нее есть: «SETUP»; «SHOOTING»; «PLAYBACK»…

– Она выросла в Бейконе, – ответила я.

Старик повернулся и уставился на меня.

– В Бейконе? Я тоже вырос в Бейконе. Как звали вашу бабушку?

– Ее девичье имя Рут Годдард.

Его глаза распахнулись очень широко.

– Рути?! Рути Годдард? Ваша бабушка? – он снова с силой хлопнул по прилавку рукой. – Да ладно! – потом закинул голову назад и улыбнулся: – Представляете, мы же учились с Рути в одной школе.

– Вы знали ее? – воскликнула я. – Знали мою бабушку? – У меня участился пульс, руки затряслись от волнения.

– Конечно, знал. Я был с ней знаком с детства. Со второго, что ли, класса. Где она теперь?

Я опустила глаза.

– Вообще-то, – произнесла я, – она… умерла чуть больше недели назад.

Когда я подняла голову, старик смотрел на меня с ласковой печалью.

– О, мне так жаль это слышать, мисс… мисс… как вас?

– Эллен Брэндфорд, – ответила я, подавая ему руку.

– Уэйд Шелби, – представился он, тряся мою руку. – Рути была очень славной девочкой. И рисовала хорошо. У нее был талант.

Я положила камеру на прилавок.

– Да. Я только недавно узнала, что она, оказывается, была настоящим художником.

– О, это точно, – подхватил он. – Ей-богу, она была настоящим художником, это было ее призвание. Она же даже в колледж поступила и изучала искусство.

Поступила в колледж? Изучала искусство? Да нет, это он путает. Бабушка уехала в Стенфорд и занималась литературоведением, а вовсе не искусством. Наверняка он просто перепутал ее с кем-то другим.