Сергей Алексеев - Узел - повести и рассказы

Боб несколько раз вздохнул глубоко и встряхнулся. Хотелось пить, и он отправился искать воду. В нише у туалета из стены торчал медный зеленый кран, откуда в замусоренную раковину капала вода. Боб по привычке хотел напиться прямо из крана, однако за спиной услышал:

— Паренек! Возьми стаканчик. Так же неудобно, да и кран грязный.

Боб обернулся и увидел пожилую женщину. Она протягивала ему тонкий чайный стакан.

— Возьми-возьми, — говорила она.

Он выпил несколько стаканов. Пить из прозрачного стакана было приятно и вода казалась вкуснее. «Какая мелочь вроде бы, — подумал он, — дала старуха посудину, а уж свободнее себя чувствуешь». Боб вернул стакан и улыбнулся женщине. Та покивала ему, мол, попил и хорошо. После такого ему захотелось привести себя в порядок. Зайдя в туалет, он тщательно вытер брюки, отмыл ботинки, хотел подтянуть галстук, но не вышло, да и лишним казался теперь измятый тряпочный клинышек. Боб снял его и сунул в урну.

Прихорашиваясь перед туалетным зеркалом, он ничуть не стал выглядеть лучше, но внутри у Боба появилась уверенность, что он не так будет бросаться в глаза и не так будет выделяться среди других пассажиров. Успокоенный, вернулся на место. Чемодан, конечно, никто не утащил, и его краешек дивана никто не занял. Боб сел, погрыз ногти, раздумывая, чем бы это заняться. Вспомнил про книгу, что с фуражкой лежала в чемодане. Вернее, не сам вспомнил: мужчина рядом вот уже несколько часов не отрываясь читал и натолкнул Боба на такую мысль.

С первых же страниц Шукшин Бобу понравился. Про деревню, а она ему вспомнилась сразу, как ножом по сердцу. И от слов, написанных просто, и от героев — простых сельских мужиков с юмором и веселой разбитной жизнью ему уже не хотелось отрываться. Боб сначала улыбался, а затем начал хохотать в местах, где находчивый писатель так закручивал! Упасть можно. Однако концы рассказов были не смешные. От некоторых грустно становилось… Портрета Шукшина в книжке не оказалось, но он почему-то представлялся Бобу не таким веселым, как его рассказы, а задумчивым и серьезным. На драматурга походил.

«Калина красная», — прочитал Боб очередное заглавие и не мог уже оторваться и пропустить хоть одну строчку.

Боб никогда не отличался сентиментальностью. Мужики, правда, похихикивали, слушая его рассказы про деревню и Анютку, — несерьезно, дескать, сопли распускаешь. Однако это не было его слабостью, просто так уж всегда вспоминается юность, хоть у кого какая. Ко всему другому Боб относился грубовато, а иногда эта грубость специально подчеркивалась им, чтобы не торчать белой вороной. А здесь события последних дней так подействовали, что, дочитывая повесть, Боб то и дело проглатывал тугой комок в горле и чувствовал озноб по всему телу. А когда Егор Прокудин с распоротым животом лежал на земле и помирал и читать дальше было нечего, Боб не выдержал. Ему захотелось спрятаться куда-нибудь в темный угол и скулить, бодать головой стену, царапать ее ободранными ногтями. «Выбрался же мужик совсем! — отчаянно думал Борис. — Понял, что к чему, а тут его зарезали!..» Он зажал лицо грязными руками, и жилы на руках вздулись сильнее, распухли они и на голове, словно в худом Бобовом теле стало вдруг много крови и ей не хватало места в венах и аортах.

— Вам плохо? — будто издалека услышал он.

Его стали трясти за плечо, окликать, спрашивать, где болит.

— Везде, — сказал Боб, не отрывая рук от лица. — Зарезали, гады!

Над ним тут же состоялся короткий разговор — кого и за что зарезали и не позвать ли милицию? — но Боб не дал ему перерасти в панику, признаки которой уже чувствовались. Он убрал руки и безвольно опустил их на колени, словно они весили сейчас не один килограмм. Сгорбился, наклонив голову.

— Читал вот, — пояснил он, — там мужика одного убили. Друзья его бывшие.

Мужчина, что сидел рядом, взглянул на Боба и ободряюще, будто маленькому ребенку, сказал:

— Стоит ли так переживать?

Боб не стал ничего объяснять ему и спорить не хотелось. Что спорить, он же не зла ему желает, а успокоить хочет. Пусть старается, это даже хорошо, что он Бобово состояние заметил, мог же и внимания не обратить. Ну сидит лысый парень в грязной рубахе, поймавшись за голову, и все. Может, она у него с похмелья болит? С виду-то вполне возможно. Однако заметили, вмешались… Мужчина продолжал заговаривать Боба:

— Это вы про «Калину красную»? — спросил он. — Кино такое есть. В нашем домоуправлении сантехник работает, так он говорит, что это про него сняли. Врет, конечно. Про таких идиотов не снимают. А вы сами-то что! Оттуда недавно?