Патрик Рамбо - Шел снег

— Слишком долго рассказывать! — перебил слугу капитан.

— А другие артисты, что с ними? — стал настаивать Себастьян.

— Мы видели только этого, — ответил капитан, — и представьте себе, этот дурачок умер в Кенигсберге. И знаете как? Никогда не догадаетесь, можно лопнуть от смеха! От заворота кишок, обожравшись пирожными в кондитерской!

— Мы уже не могли переваривать слишком калорийную пищу, — печально заметил Полен. — Тех, кто унес ноги из России, но умер от несварения желудка, было немало.

— Подумать только, пирожные! — воскликнул капитан.

Нетрудно догадаться, что Себастьян думал об Орнелле. Он был уверен, что однажды встретит ее на углу улицы или случайно увидит на сцене. И хотя в его памяти сохранился ее четкий образ, голос постепенно стал забываться. В воспоминаниях первым всегда стирается голос.

Себастьян посчитал бесполезным продолжать расспросы и предложил помощь деньгами.

— Не нуждаемся, — процедил сквозь зубы капитан.

— Но тогда почему вы живете в этой крысиной норе?

— Потому что я превратился в крысу, мой молодой друг! — капитан натянуто засмеялся.

Себастьян подумал: «В России мы повстречались, не будучи до того знакомыми. Обстоятельства были сильнее нас, и мы плыли по течению, как льдины по Березине; приходилось рассчитывать лишь на удачу и эгоизм..» Он оставил Полену свой адрес и пообещал зайти. Слуга провел его на лестницу.

— Не стесняйтесь, Полен, если я могу быть полезен…

— Ему ничего не надо.

— У него нет близких родственников?

— Его близкий родственник — я, господин Рок.

— А замок д’Эрбини?

— Господин отказывается возвращаться в Нормандию.

— Там ему было бы лучше, чем в этой зловонной дыре.

— Он считает, что звуки без запаха и цвета невыносимы для него.

— А что будет с его поместьем?

— Господин завещал его мне.

— И вы сами будете им заниматься?

— О нет, господин Рок, случись беда, я, разумеется, продам его.

— Тогда вспомните обо мне, Полен. Эрбини — это ведь и моя родина. Но я говорю это, чтобы ободрить вас; будем надеяться, что ничего плохого не случится.

— Не знаю, какие еще испытания он должен вынести? Я уже столько раз не давал ему выброситься из окна…

Не зная, что ответить, Себастьян ушел. На следующей неделе, добавляя более живые стихи Мольера к трагедии Расина, он получил записку от Полена, из которой узнал, что капитан д’Эрбини все-таки покончил с собой, выбросившись из окна. В его руке был зажат золотой крестик. Себастьян Рок, заместитель директора издательства, сделал пометку на полях рукописи: «Предупредить Полена, что я покупаю земли и замок».

Шел снег. Многие мои друзья, не сговариваясь между собой, подсказали мне это название. Это лейтмотив известной поэмы Виктора Гюго «Искупление», которая в книге «Возмездие» воскрешает в памяти отступление из России. Вот его начало:

На кого был похож Наполеон? Мы слишком мало знаем об этом, поскольку портретная живопись вводит нас в заблуждение. Одни лишь испанцы оставили до жестокости реалистичные портреты своих правителей: вырождающиеся принцы с уродливой внешностью, дегенеративные принцессы с припухшими глазами и длинными носами на картинах Веласкеса и Гойи. Наша портретная живопись была лощеной и льстивой. Это относится к картинам Жерара и Детайя, на которых мы видим моложавого императора — худощавого и бодрого, хотя Верещагин в ту же пору пишет его полным и одутловатым. Единственный пример правдивой живописи мы находим в официальном портрете Людовика XIV: Риге запечатлел лицо постаревшего монарха, а ученики художника дописали все остальное, соединив лицо старика с телом молодого человека. От этого картина стала выглядеть несколько странно. Пойдите в Лувр и взгляните на нее. Это Наполеон? Вопрос остается без правдивого ответа. Облик императора зависит от того, как к нему относится автор.