Джозеф О'Коннор - Ковбои и индейцы

Фрэнк отправился на утреннюю пробежку, а Патришия пошла к мессе. С чего это вдруг, спросил Эдди. Но она ответила, что там хорошо поют, вдобавок все равно больше нечего делать, а после они с ребятами всей компанией двинут в бар. Она сказала, что Эдди и Марион тоже могут присоединиться к ним, но Эдди простонал, что его мутит при одной мысли о выпивке. Патришия заявила, что это позор, хотя ей стоило большого труда скрыть облегчение. Потому-то Эдди и Марион сидели сейчас одни в холодной кухне, слушали по радио Гая Берна и делали вид, что все в полном порядке.

Вернулся Фрэнк, пыхтящий, порозовевший, потный, в старом черном тренировочном костюме. Утвердившись посреди кухни — ноги на ширине плеч, руки на бедрах, — он наклонился вперед, втягивая в легкие воздух.

— Здоровье, — провозгласил он, подняв большой палец. — Здоровье прежде всего.

Он начал бег на месте, молотя кулаками воздух, как боксер. Вид у него был такой, словно он вот-вот рухнет с сердечным приступом. Эдди посоветовал ему расслабиться, проще смотреть на вещи, но Фрэнк только рассмеялся, выпил стакан воды и сплюнул в раковину.

— А как нынче самочувствие у наших влюбленных пташек? — хихикнул он, потирая руки. Потом хлопнул себя по груди.

— Отлично, Фрэнк, — сказал Эдди.

— Отлично, — сказала Марион, — Фрэнк.

Фрэнк выключил лампы, заметив, что света тут хватит на целый Бродвей. Эдди понял, что день будет тяжелым.

Из приготовления яичницы Фрэнк устроил целое шоу: высекал аккуратные комочки из монолита застывшего сала, очищая лопаточку о жирный край шипящей сковороды. Вытаскивал из упаковки тонкие ломтики бекона и бросал их на сковородку, как ведьма в пантомиме бросает в котел лягушачьи лапки. Кидая что-нибудь на сковородку, он всякий раз отступал назад, заслоняя левой рукой лицо, словно ожидал, что все это немедленно вспыхнет ярким пламенем. Разбивая яйца, подолгу вытряхивал из скорлупок последние капли белка. Насвистывал какой-то мотивчик. Он был в прекрасном настроении. И разыгрывал спектакль.

Спор возник по поводу абортов. В газете напечатали идиотскую статейку об огромном количестве ирландских женщин, делавших в этом году аборты в Англии; Гай Берн тоже говорил об этом по радио. «И разумеется, у нас в Ирландии нет абортов — так нам хочется думать. О да, святая католическая Ирландия, друзья мои», — возвестил он как раз перед рекламной паузой.

Марион сказала, что все это отвратительно.

— Да. Но что им делать? — отозвался Фрэнк. — У них, бедняжек, нет денег. Надо бы легализовать это и здесь.

— Я не о том, — возразила Марион. — Дело не в деньгах. Это просто неправильно. Ведь это значит — отнять жизнь.

— Ох уж эти священники, — поморщился Фрэнк с набитым ртом. — Деньги здорово помогают, с деньгами что угодно можно уладить. И тот, кто утверждает обратное, — ну, вы понимаете… Поверьте мне на слово, дорогая, — рассмеялся он, коснувшись плеча Марион.

Марион уставилась на пальцы Фрэнка, лежавшие на рукаве ее свитера. Он посмотрел ей в глаза и перестал смеяться. Лицо девушки потемнело от гнева. Глаза Фрэнка увлажнились. Марион слегка шевельнула плечом, и Фрэнк поспешно отдернул руку. Поднес пальцы к губам, кашлянул. Марион, похоже, рассердилась еще больше. Поджала губы и перевернула страницу газеты. Эдди глянул на Фрэнка. Тот пожал плечами.

— Послушай, Марион, остынь, — сказал Эдди. — По-моему, людям нужно разрешить аборты, если они этого хотят. Я имею в виду, никто ведь не говорит, что нужно вменить их в обязанность.

— Мне все равно, что там говорят, — объявила Марион. — Я считаю, это неправильно.

— А по-моему, не права ты, — сказал Эдди. — Женщина вправе выбирать и решать сама. — Он коротко взмахнул кулаком.

— Типично мужская позиция. — Она прямо-таки выплюнула эти слова. — Пусть женщины сами все решают.

— Но послушайте, милая… — начал Фрэнк.

— Никакая я вам не «милая», — отрезала Марион. — Я против, вот и все. Иногда нужно занять твердую позицию.

— Но я хочу сказать: что, если бы вы сами попали в такое положение?

— Вы это обо мне? — Марион прижала руки к губам.

— Нет, конечно, — ответил Фрэнк, — это я так, для примера, так сказать, для иллюстрации. Что, если бы вы… ну, в общем… попали в беду?

— Я не из таких, и вы не смеете говорить мне подобные вещи.

— Слушайте, — сказал Фрэнк, — я же вовсе не имею в виду вас лично. Просто мне казалось, что люди образованные способны объективно взглянуть на проблему как таковую, вот и все.