Андрей Дубровский - Когда был Лютер маленький, с кудрявой головой…

Но Тираний мудро рассудил, что один он не повлияет на рост добычи урана и на увеличение скорости боевых галер. Посему во глубину богемских руд и на средиземноморские галеры отправились все эти недовольные.

После проигрыша в грандиозном морском сражении еретикам-византийцам, когда все ватиканские боевые галеры были сожжены «греческим огнём», Папа Тираний I объявил Ватикан великой сухопутной державой и счастливо обратил поражение в победу. Благо, сухопутных границ с Византией Ватикан не имел. Но всё же ссылку на галеры, в том числе и урановые, пришлось упразднить.

Завинченные до предела ватиканцы всё же продолжали более и более впадать в грех недовольства. В атриумах и перистилях стали глухо выражать недовольство генеральной линией Папы и вспоминать о таинственно исчезнувшем прежнем Папе – Леофории I. Некоторые позволяли себе высказывать совсем уж крамольные предположения, что Леофорий I вовсе не уехал на автобусе в неизвестном направлении, как гласила официальная версия, а скончался от апоплексического удара, нанесённого кардинал-протектором, в покоях Латеранского дворца. Но в народе версия смерти Леофория не имела популярности, и появилась первая ватиканская легенда, которая гласила, что наступит день, когда Папа Леофорий вернётся на первом утреннем автобусе, низвергнет узурпатора Тирания, и тогда установится Золотой век.

Однажды Папа Циррокумулий III задумал дело небывалое. Хотя это для еретиков-протестантов да православных дело сие было бы небывалым, но только не для Папы Ватиканского. Для него попросту не существует небывалых дел. Так вот, задумал Папа небывалое дело и тут же зовёт своего повара, который по совместительству был премьер-кардиналом. Вызвал его и начинает издалека:

– Скажи, голубчик, кто там ныне стоит у врат Рая?

– Так ведь, как и всегда, Вашество, – апостол Пётр.

– Хорошо, – вкрадчиво-задумчиво мурлычет Циррокумулий. – А кто назначает новопреставившихся в Рай, в Ад там, в Чистилище?

– Знамо кто, – отвечает премьер-кардинал и глазами на перисто-кучевые облака показывает.

– Прекрасно, – проурчал Циррокумулий. – Но мне всё не даёт покоя одна мысль. Ведь когда-то Рай на земле пребывал. А теперь где-то… непонятно где… А я вот думаю, может, его, это, вернуть обратно? С должным пиететом, конечно же, – тут же поспешил добавить он.

– Но помилуйте, зачем вам такое… э-э-э… небывалое дело? – спросил явно смущённый премьер-повар.

– А затем, что коли под боком у нас, истиннейших католиков, Рай будет, то это ж какая выгода католичеству выйдет. А коли здесь, в Ватикане, ещё и комиссию специальную создать, которая будет решать, кого на небо, а кого в Преисподнюю отправить, то уже ни один еретик, ни один вольнодумец слова поперёк не посмеет сказать! Ведь каким бы идейным или даже вовсе фанатичным человек ни был, а в Рай попасть всем хочется.

Отпустил Папа Циррокумулий своего премьер-кардинала на кухню – ужин готовить, а после трапезы вновь к себе призывает. И такой приказ отдаёт:

– Постройте недалеко от Ватикана, на холме повыше, врата неописуемой красоты, да туману побольше нагоните. В общем, чтобы всё как по-настоящему было. И объявите всему народу ватиканскому, что Господь по милосердию Его и по благорасположению к Папе Ватиканскому поместил Рай поближе к Ватикану. А в самом городе комиссию учредите, которая должна будет людей после смерти распределять по грехам их – кому наверх возноситься, а кому вниз низвергаться. Но предвижу я, что дело сие, как и любое новое и небывалое предприятие, вызовет в народе сильные душевные движения и колебания. Но и об этом я позаботился: следует отвлечь внимание народное какой-нибудь мелочью, совершеннейшей нелепицей, например: какой ногой следует вступать в Рай – правой или левой, или какую справку предоставлять в комиссию по загробному определению – «Об окончании земного пути» или «О вступлении в жизнь вечную»? Под это на площадях и в газетах шумную полемику следует учинить, опрос среди населения устроить.

Сказано-сделано. Поначалу иные дрянные людишки и впрямь пошумели, покуражились, но потом все попривыкли, примирились. Однако, подобно тому как орда неразумных термитов сокрушает великое древо, так и сей грандиозный проект погубили по неразумию своему самые ничтожные людишки.

Поначалу все, боясь гнева Господня, исправно соблюдали порядок посещения Райского сада – строго после смерти и только достойные. Но потом у отдельных ватиканцев любопытство стало брать верх над благочестием и они возжелали хоть одним глазком взглянуть на сад при жизни. Появились первые прорехи в райской ограде. Какое-то время спустя за «одним глазком» последовало «хоть одной ногой» – прорехи расширились. А там иные личности (по большей части, сильно нетрезвые) и вовсе начали вваливаться в райские кущи, распугивая экзотических животных. Тут-то и стала истинная картина вырисовываться…