Андрей Дубровский - Когда был Лютер маленький, с кудрявой головой…

По пути Лютер понял, почему очередь движется так медленно, словно мысль в голове папы ватиканского: дело в том, что за время ожидания у людей появляются новые вопросы, которые они и задают сверх прежних по приходе к старцу, и очередь оттого всё более и более замедляется. Согласно ныне отвергнутой ватиканской логике, когда-нибудь должен был наступить день, когда очередь сначала остановится, а потом попятится в обратную сторону.

Лютер задумал сделать доброе дело (а мы знаем, что он ни одного дня не оставлял без своего доброго дела): он решил не придумывать ни единого вопроса сверх тех, с которыми пришёл к горе. Хоть он потом и раскаивался горько в этом своём решении, но твёрдо держался данного себе обещания, ибо был непреклонен во всём, на чём стоял.

Первый раз он пожалел о своём решении не придумывать новых вопросов, когда увидел где-то на середине горы, как некие люди прыгают меж камней размером с человеческую голову и поливают их из леек. Второй раз сожаление посетило Лютера, когда он увидел на высоте, где гора пронзает облака, как какой-то человек оседлал тучу и погоняет её палкой.

Лютер никогда не бывал прежде на такой высоте и с интересом разглядывал крыши домов, покрытых облаками, словно черепицей, аккуратный проход в туче, сделанный для удобства приходящих к старцу, и тучных коров, пасущихся на высокогорных лугах. Только здесь он понял значение слова «тучный». С одной стороны, такого вопроса у Лютера не было, но, с другой стороны, он получил ответ на вопрос, который не значился в изначальном списке. Данная дилемма заставила Лютера мучиться вопросом, нарушил ли он данное себе обещание, и из-за этого он даже не заметил множества других интересных вещей, происходивших вокруг: ни солнечных зайчиков, безбоязненно снующих под ногами, ни солнечных кроликов, бесстыдно размножающихся на открытой местности; ни ветреных девиц, бесстрашно несущихся на перистых облаках подобно древним валькириям, ни скопления советрий, смешивающих созвездия, когда всё небо затянуто тучами и с земли не видно, что творится наверху. В конце концов, Лютер решил, что пары дней, проведенных в молитве на коленях в мрачной сырой башне, будет достаточно, чтобы избыть этот полугрех.

И вот, наступил день, когда дошла очередь и до Лютера. Это произошло так неожиданно, что он только и успел подумать: как же так случилось – он шёл в очереди, а в итоге, очередь сама до него дошла.

Вошёл Лютер внутрь и никакого старца не увидел: сидит перед ним человек, может, даже моложе самого Мартина Лютера, и никого вокруг более не видно. Спрашивает тогда Лютер:

– Как же так? А где же старец Кальвин?

– А я и есть он, – невозмутимо отвечает ему человек.

– Так ты ж ведь и не старец никакой?!

– А ты спроси, что хотел – и увидишь, что я старец.

Спросил Лютер всё, что хотел, получил ответ и увидел, что и впрямь как есть мудрый старец Кальвин пред ним сидит собственной персоной. В свою очередь, Кальвин говорит:

– Теперь моя очередь вопросы тебе задавать.

Но задал он лишь один вопрос:

– Скажи, что более всего страшит человека?

Тут только Лютер заметил, что Кальвин мелко дрожит. Вождь протестантов подумал и ответил:

– Неизвестность. Пламенный проповедник, описывающий адские муки и райские наслаждения, в глубине души не ведает, что он будет делать после смерти. Отважный воин, готовый сразиться лицом к лицу хоть с самим чёртом, не знает, с чем он может встретиться в темноте. Самый уверенный в себе человек не способен постичь, что его ждёт завтра… Да, именно неизвестность более всего пугает людей своей неизвестностью.

Кальвину понравился ответ, и он перестал дрожать.

– Вижу, что ты, Лютер, не уступаешь мне в мудрости, – молвит.

Посидели они так с минуту, помолчали, порассматривали пристально друг друга – шутка ли, два великих человека встретились, нечасто такое бывает.

Потом распрощались, и Лютер домой пошёл, а Кальвин приём продолжил. И хоть и ожидало Лютера двухдневное стояние на коленях на холодном полу, на душе у него было светлым-светло – как на ламповом заводе в солнечный день.

Примечание автора: Когда я вернулся из этой сказки домой и стряхнул с одежд своих пыль дальних странствий, ко мне тут же приступили домочадцы и соседи, умоляя сказать, что же это были за люди, поливавшие камни и катавшиеся на облаке. На это я только и мог ответить, что коли Кальвин Лютеру не сказал, то откуда же я могу про то знать?

Примечание редактора: В первом случае, люди поливали не камни, а местные овощи, и вправду очень похожие на камни. А во втором случае, местный житель объезжал тучу, формируя из неё коня.