Алексей Федорочев: Часть 2

- Что, щенок, несладко в блокираторе?

Ответ не требуется, так что молчу.

- О! Гордый! А когда валялся в пыли, гордым не был!

- Василь, не нарывайся! - предостерегает капитана товарищ.

- Что, не нарывайся? Из-за этого уродца Женька с Иваном погибли!

- Не из-за него, а из-за "духов". Василь, кончай, нарвемся, опять нас отправят к черту на куличики!

- Во-во! Слышь, говнюк! Из-за тебя мы полгода в Азии пыль глотали. Двое хороших парней погибли. Жаль я тебя мало приголубил. Когда тебя к стенке поведут, я в расстрельную команду попрошусь - хочу свинцовый подарочек лично вручить. - По-моему, у этого кадра проблемы с психикой.

- Вряд ли.

- Что ты там вякнул? - капитан разошелся не на шутку.

- Василь!!!

- Вряд ли поведут расстреливать, - голос после трех суток молчания звучит хрипло.

- Тогда я тебя сейчас сам шлепну! - Рогов схватился за кобуру.

- Василь!!! Капитан!!! Сядь на место! - второй конвоир с силой усаживает приятеля на сиденье.

- Живи, щенок! За твою еб...ю жизнь кровью наших ребят заплачено...

Да...Накипело у мужика...Как-то и мститьтеперь...

Спокойствия Рогова хватило ненадолго, уже минут через двадцать он снова стал выступать в мою сторону с теми же претензиями, а второй конвоир, про которого я знал только звание - лейтенант и имя - Игорь опять же начал его успокаивать. Что меня страшно взбесило в машине и злило еще потом некоторое время - это то, что вначале я поверил в этот спектакль. И даже немного успел посопереживать этому гаду. Я ведь терял друзей: кого-то в бою, кого-то просто по возрасту, но никогда не приходило мне в голову спекулировать на этой теме. А тут... Еще и по матушке проехался своим грязным языком.

Ну, вот хоть убейте, не верю я, что в серьезной конторе, а речь идет не о заштатном филиале, а о Московском - втором по значимости представительстве ПГБ, держат таких неадекватов. И тем более отправляют их конвоировать непосредственного виновника неприятностей. Что, других людей не нашлось? Грубовато работаете, товарищи!

Отрешившись от происходящего, начал готовить ответку. К счастью (моему, разумеется), ручные и ножные браслеты с блокирующей начинкой далеко не полностью перекрывали возможности тела. Да, колдовать удобнее руками, но если знать, что силу проводят не гипотетические "магические каналы", а всего лишь насыщенные алексиумом кости, то открывается некоторый простор для маневра. Колдунствовать позвоночником - это, конечно, та еще задача, но проблема не в возможности, а в желании и воображении. И с тем, и с другим к концу поездки у меня был полный порядок, Рогов постарался.

Поэтому, когда капитан, выводя меня на свет божий, вдруг упал и забился в судорогах, пуская пену изо рта, шокированы были все кроме меня. Круциатос, это больно, черт возьми! Крыски, ваша смерть не была напрасной - техника нашла своего героя! Хорошо быть начитанным!

К слову, на меня никто и не подумал. Каких только версий не услышал - и эпилепсия, и сердечный приступ, и отравление. Ничего общего с действительностью.

А вот нечего было хлопать своей немытой лапой мне по шее - здоровее был бы!

Поднявшаяся суета вокруг Рогова дала мне возможность оценить новое место пребывания. Если не ошибаюсь - все-таки Петербург, но здание мне незнакомо. Что ж, здравствуй, столица!

Одиночка в Питере ничем не отличалась от одиночки в Москве. Что поделать - типовой проект. Всю ночь пытался настроиться на предстоящую встречу, но выходило плохо. Лишь под утро забылся тревожным сном с единственной здравой мыслью: "Будь, что будет!".

А вот Милославский не зря считается хитромудрым. Все мои заготовки на разговор он поломал сходу - на следующий день первым в камеру просочился Митька.

- Горыныч! Живой! Змеюка подколодная, как же я за тебя переживал!

- Митяй! Вымахал, отъелся! Да как тебя земля такого медведя носит? - с трудом выбираюсь из крепких объятий и оглядываю сильно выросшего брата.

- Навел ты шороху! Все училище месяц трясли! Как ты?

- Как видишь - лучшие апартаменты выделили! - рукой обвожу окружающую обстановку.

- Это временно, разберутся. Горка! Как же я рад, что тебя, наконец, нашли! - и снова бросается обниматься.

А уж как я-то рад, не передать...

- Слушай, ты ж худой такой, седой! Тяжко пришлось?

- Где седой?

Как седой? Откуда?

- Вот здесь, - брат проводит по едва залеченному месту удара берцем.

- А, здесь... Это меня нашли так. Хорошо искали.

- Тихон Сергеевич! - в камере появилось новое действующее лицо, - За что его так? Почему он вообще в камере? Он, что, натворил что-то?