Алексей Федорочев - Часть 2

- Учту. Следует ли мне воспринимать наш разговор, как официальное разрешение семьи?

- Официальное?.. Трудно сказать. У нее есть сейчас один ухажер - коллега по работе, вполне вероятно, что брата больше устроит его кандидатура. Меня - ваша. Окончательный выбор все равно будет за мамой, теоретически, она может вообще вам обоим отказать или кого-то третьего найти, но я точно знаю, что сейчас вы ей нравитесь, так что все в ваших руках.

- Хм, так откровенно меня еще не сватали...

- Все когда-то бывает в первый раз. Я вот тоже свахой до этого не работал.

- Ефим, - протягивает мне руку пограничник. Вроде бы уже представился, но если ему хочется закрепить договоренность таким образом - почему бы нет?

- Егор, будем знакомы. Можно на ты, не обижусь.

- Хорошо. Егор, я должен предупредить - у меня травма, разрушен источник. Есть большая вероятность, что это навсегда.

- Что говорят медики?

- Коль у тебя мама врач, то должен, наверно знать: много специфичных и умных слов, которые я просто не понимаю. Ни сроков, ни прогнозов, ничего конкретного.

- И что вам непонятно в диагнозе?

- Все.

- Могу просветить, на самом деле все просто: система из насыщенных алексиумом костей образует источник. В вашем случае алексиум выгорел. Накапливаться обратно он будет от полутора до нескольких десятков лет, причем не сразу. Что служит толчком к началу накопления, что влияет на скорость восстановления - науке пока неизвестно. Отсюда и отсутствие прогнозов. - Ну да, я же не наука, так что не соврал ни разу.

Внимательно слушавший мини-лекцию Большаков тяжело вздыхает:

- Действительно, доступно объяснил. Готовишься на целителя?

- Еще не решил. А заинтересоваться вопросом пришлось в схожих обстоятельствах - сжег источник в тринадцать лет.

- И как ты?

- Восстановился, как видите, - формирую на руке смерчик, подтверждающий мои слова.

На лице мужчины нарисовывается подозрение:

- Хочешь продать чудо-метод?

- Упаси господь, тут наука бессильна, а я всего лишь шестнадцатилетний школьник. Но могу дать совет. Абсолютно бесплатный.

- О, интересно послушать!

- Вы - не первый мой знакомый с подобными проблемами. В отличие от калек, которым никогда не восстановиться, у вас шансы вполне высоки. Но если вы не займетесь делом, причем таким, которое потребует от вас полной отдачи, да еще будет связано с риском, то быстро зачахнете и банально не доживете до возможности излечения.

- Про дело - совет, в общем-то, понятный, но почему именно рисковым?

- А каким еще? На протяжении многих лет ваша жизнь была связана с опасностью, которая приносила вам массу удовольствия. Не отрицайте! - Ефим Наумович, пытавшийся что-то сказать, замолкает, - Все пилоты - адреналиновые маньяки, были возможности убедиться! На фоне депрессии, которая обязательно вскоре наступит, точнее, уже наступила, лишение еще и этого источника радости вас просто доконает.

- Возможно, в твоих словах есть рациональное зерно...

- На случай, если вас заинтересует подобная работа - вот моя визитка.

- Так совет все-таки небескорыстный? - ехидничает Большаков, разглядывая врученную картонку.

- Смотрите шире: про то, что я сын Дарьи Дамировны, я не соврал, эта информация легко уточняется у самой целительницы. А где еще у вас появится возможность повлиять на мое мнение в свою пользу? Дмитрий когда еще появится, а я - вот он, и, заметьте, я - младший и любимый сын.

- Это, конечно, аргумент! - последние доводы пилота позабавили.

- Я не сомневался, что вы правильно оцените мои слова! - смеемся вместе.

- Подумайте. А пока - до свидания.

- Подумаю. Рад был знакомству.

В вербовке не особо силен, с предыдущими офицерами разговор строился на другом, но крючок заброшен, а клюнет или не клюнет - придется положиться на судьбу и отчаянную надежду этого мужчины на чудо.

Забегая вперед, скажу, что Ефим Наумович пришел к нам через две недели и привел своего пострадавшего товарища. На что он потратил это время, догадаться нетрудно: проверял сказанное мною, а также наводил справки обо мне и о "Кистене", не забывая вытаскивать матушку на свидания. И если о деятельности нашего агентства поверхностную информацию и слухи собрать было нетрудно, то обо мне он осторожно выспрашивал у единственного возможного человека. Наивный! Для мамы, будь я даже матерым преступником, я все равно оставался самым лучшим, так что с этой стороны мне абсолютно ничего не грозило.

Интерлюдия.

- Мам, можешь со мной поговорить?