Array Шэнь Жун - Царь-дерево

Ли Хуэй отбросила волосы назад, за спину.

— Если так, то женщина никогда не станет свободной, ничего не сможет сделать в жизни. У жизни свои законы, и брак — это всегда так или иначе жертва, только жертвует всегда почему-то женщина. Как все-таки не повезло женщине: и детей рожать, и мужа ублажать, и все время жертвовать, жертвовать…

Сю Фэнь даже отступила в сторону.

— Ты говоришь непонятные вещи, просто иногда пугаешь меня. Как может женщина жить в этом мире, не опираясь на мужчину?..

— А вот я не хочу. Я — человек. И прежде всего должна сама определять свою судьбу. А потом уже я и жена, и мать. Я не хочу по всякому поводу обращаться к главе семьи и выслушивать указания. Нет уж, я должна иметь право не соглашаться.

Сю Фэнь в молчании теребила кончики своих кос. Потом, подумав, сказала:

— Вы, культурные люди, можете так думать. У вас есть дело, есть целый мир в душе. А я даже посметь не могу рассуждать так. Если не выйдешь замуж и будешь жить за счет родителей, над тобой вся деревня смеяться будет. Но где взять деньги для женитьбы? Без тысячи юаней никак нельзя. А если все взять у жениха, как потом себя будешь чувствовать? У нас в деревне так понимают…

— Ты действительно истинная женщина! — Ли Хуэй улыбнулась.

Сю Фэнь опять промолчала, что-то соображая, потом потянула Ли Хуэй за рукав:

— А если ты не выйдешь замуж, то папа и Су Аи…

— Да нет же, я сегодня объявлю о своем замужестве.

— Ради папы?

— Ага.

— За кого?

— За Лян Цисюна. За того худенького очкарика.

— Он, кажется, поступил в университет? У тебя будет в жизни хорошая поддержка…

— Ты опять за свое! Иди за овощами!..

Но Сю Фэнь продолжала стоять, как бы не понимая. Она подняла указательный палец:

— Когда сюда придет Су Аи, я уеду.

— Почему? — Ли Хуэй была удивлена.

— Я уже буду не нужна, чтобы готовить и стирать…

— Вот дурочка! Наоборот, придется готовить и стирать еще на одного человека!

— Правда? — Глаза у Сю Фэнь сузились и превратились в щелочки. Она засмеялась и, схватив корзину, выбежала из комнаты. Какая она все-таки наивная!

Ли Хуэй вышла из дому, она решила найти Су Аи. Она действительно как сваха. Что об этом подумает Су Аи? Будет смеяться или поймет?

Шагая по улице, Ли Хуэй в который раз задумалась о своей судьбе. Так ли уж нужно выходить сейчас замуж? Ведь, если говорить откровенно, она не любит Лян Цисюна. Он слишком большое значение придает ее внешности, положению ее семьи. Он поступил в университет, чтобы изменить ее мнение о себе, поднять свой престиж. Разве нет в этом чего-то мещанского, пошлого? Этот трус живет так, что его можно только пожалеть. Она вспомнила тот вечер, когда Лян Цисюн узнал результаты последнего экзамена и пришел за ней. Они гуляли у озера, потом вышли из парка. Шли по узкой тропинке под деревьями, вокруг было очень тихо. Лян Цисюн молчал, опустив голову, хотя было ясно, что ему хочется что-то сказать — именно сейчас, здесь. Но он только шагал по дорожке. Конечно, Ли Хуэй и так все понимала, без слов. А потом они опять поссорились — кажется, из-за ее прически. Она тогда спросила его:

— Я смотрю, ты уже командуешь. Не рано ли?

Он почувствовал себя ужасно неловко, совершенно не зная, что ответить.

— Может, пойдем побыстрее? Или ты хочешь найти на дороге кошелек?

Он с трудом рассмеялся.

— Я думаю о нас. Не пора ли поговорить с мамой?

— О нас?

— О наших отношениях…

— Отношениях? Каких отношениях?

— О нашей любви…

— Ты немножко не в себе? Девушка с тобой прогуливается, разговаривает о том о сем, а ты уже решаешь, что человек в тебя влюблен. Как же это ты так быстро за кого-то решаешь?

— Ты…

— Я не такая глупая, как ты. Пару себе найти, ей-богу, легче, чем кошелек на дороге…

О чем еще говорить. Слова застревают, как кость в горле. В это самое время из-за деревьев вышли трое парней и окружили их. Один из них толкнул Лян Цисюна.

— Иди-иди. Пока тебя не трогают.

Лян Цисюн схватил Ли Хуэй за руку.

— Если они хотят денег — отдай им, часы тоже отдай. Мы… — Он не знал, как закончить фразу.

Один из парней вдруг приставил к груди Лян Цисюна нож:

— Тебе жить надоело? Нам ничего не нужно. Нужна она сама.

Лян Цисюн побелел, зубы его сжались, он не мог ничего сказать.

— Ну что же, я пойду с вами! — Ли Хуэй подошла к Лян Цисюну, открыла свою белую сумочку и залезла в нее рукой. — Я свою смерть уже видела. А теперь вы можете посмотреть на свою! Уходите!

Парни, не двигаясь, смотрели на сумочку.