Array Шэнь Жун - Царь-дерево

С тех пор как Го Цзиньтай подобрал его тогда на берегу канала и привел в часть, он вел его по жизни — учил воинскому мастерству, фехтованию, трудовым навыкам. Комбат во всем шел впереди солдат, заботливо к ним относился. Примеров его отеческой заботы о подчиненных было несчетное множество, всех и не упомнишь. Сейчас перед глазами Пэн Шукуя отчетливо, в мельчайших подробностях встал небольшой эпизод из того времени, когда он только-только начинал свою службу в части. Часть тогда стояла в районе Цюэшань, на севере полуострова. Время было голодное. И дома голодал, и в солдатах тоже еще ни разу не поел досыта. Солдату труднее всего стоять в карауле в ночную смену — и голод мучает, и сон одолевает, нет никакой мочи терпеть. Одной безлунной ночью очередь стоять в карауле дошла до них с Инь Сюйшэном. Заранее обсудив, как перетерпеть эту муку, они перед наступлением темноты прошлись по ротному огороду, где неожиданно обнаружили в посадках недавно зацветших баклажанов два небольших плода размером с голубиное яйцо и тут же договорились, что сорвут эти баклажаны, заступив в караул, и съедят сырыми, чтобы хоть как-нибудь утолить голод. Заступив на пост, они пошли к тому месту, где засветло присмотрели баклажаны. Обшарили все, но баклажаны словно испарились. Оба были страшно раздосадованы. В этот момент подошел комбат, который был в ту ночь поверяющим.

— Что вы делаете? — спросил он, осветив их лица карманным фонарем.

— Разрешите доложить, товарищ комбат… кто-то съел два баклажана, которые здесь были, — вытянувшись в струнку, доложил Инь Сюйшэн. — Наверняка бойцы из сегодняшней дневной смены.

— Да? — Комбат посмотрел искоса на чернеющие посадки огорода. — А почему это вы так хорошо запомнили эти два баклажана?

Эх, обо всем догадался комбат! Бойцы молчали.

Не смея врать, Пэн Шукуй, запинаясь на каждом слове, рассказал комбату всю правду. Новобранцы стояли в ожидании разноса. Комбат, однако, долго молчал.

— Когда созреет капуста, будет легче, — наконец сказал он со вздохом, вынул из кармана тридцать юаней и передал их Пэн Шукую. — Скажи начальнику караула, чтобы завтра купил на базаре лущеного арахиса. Пусть выдает по двадцать орешков тем, кто заступает в ночную смену.

И пока не созрела капуста, бойцы, заступавшие в ночную смену, неизменно получали по горсточке арахиса. С того времени прошло уже девять лет. Комбат об этом эпизоде больше никогда не вспоминал. Инь Сюйшэн же наверняка о нем давно уже забыл. Но Пэн Шукуй помнил о нем хорошо. Именно эти два баклажана, эта горстка орешков научили его, как быть человеком, как относиться к подчиненным… Но сегодня! Что он натворил сегодня! Неужели совесть его собаки съели! При этой мысли он горестно прислонился головой к валуну, сердце его словно огнем жгло. Ему хотелось, чтобы пошел ливень и смыл с него этот позор, чтобы ударил гром и покарал его низменную душонку!

— Шукуй?.. Это Шукуй? — негромко окликнула его Цзюйцзюй.

Он не смел откликнуться. Цзюйцзюй подошла поближе. Увидев, что это он, она недовольно проговорила:

— Везде тебя искала. Чего это ты спрятался здесь?

Пэн Шукуй отвернулся. В темноте она не видела его лица.

— Сегодня, ты только уехал, явились те трое, и с ними секретарь из штаба полка…

— Чего им надо? — Пэн Шукуй мгновенно напрягся.

— Требуют вернуть деньги или отдать меня! Секретарь пришел, чтобы разобраться во всем. Я сказала, что никаких денег не получала. Кто получал, тот пусть и возвращает. Секретарь поддержал меня. Но эти негодяи ни за что не хотели отступаться. В это время как раз подошел комбат Го. Он стал давать мне триста юаней, чтобы я пока отдала им хоть часть…

Пэн Шукуя словно ножом по сердцу резануло.

— Я знаю, что родным комбата тоже несладко живется, да и сам он сейчас в таком трудном положении, поэтому стала отказываться. Он настаивал. А у этих негодяев при виде денег глаза загорелись. Тут же выхватили их и сказали, что остальное можно вернуть позже. Ой, еле от них отделалась! — Цзюйцзюй была в хорошем расположении духа и стала намного разговорчивей. — Комбат велел сказать тебе, чтобы ты не очень на это сердился. А еще он советовал, чтобы мы с тобой, пока я здесь… поженились, — она подтолкнула его локтем. — Ты… скажи же что-нибудь!

Пэн Шукуй сидел, закрыв лицо руками и вздрагивая всем телом. Заподозрив неладное, она отвела ему руки от лица. Он плакал.

— Ты… Что еще случилось? Ты не прошел медосмотр?

Он покачал головой.