Лиза Ахси - Кто ты, Гертруда?

– А не скажите, зачем мне они? До моря доехать, что ли?

– И для этого тоже. Все не случайно, и эти люди тоже не случайны на твоем пути. И что бы тебе было спокойнее, я скажу так. Ты можешь вернуться сюда, пожить у меня, но только после того, как ты доедешь до моря. Ты должна исполнить это свое желание.

– Вы волшебница?

– Нет, что ты, – ответила гадалка и хитро заулыбалась, – Настоящее волшебство – это жизнь. Подумай об этом, когда будешь слушать музыку, набегающих волн.

Лев дремал в тени сада, а молодожены ворковали под яблоней.

– Лёвушка, ну, сколько можно ждать? Давайте поедем без нее, – голос Жанны был привычно-раздраженным.

– Сколько раз тебе говорить, не называй меня так, – Лев сладко потянулся, и, не открывая глаз, продолжил, – ваш шофер отдыхает, и без Гертруды мы не можем уехать.

– Почему? – не унималась Жанна.

– Потому что это не красиво, ты же любишь, когда все красиво, сестренка?

– Красиво? К этой стремной тетке, это не относится.

– Фу, Жанна, это тоже не красиво, Гертруда совсем не «стремная тетка», – не открывая глаз, ответил Лев.

В этот момент на крыльцо дома вышли Гертруда и Эл, за ними лениво плелся Ганс.

– Как-то не очень получилось, они все слышали, кажется, – шепнул на ухо жене Пит.

– Мне все равно, – нарочито громко, ответила ему Жанна.

Эл и гадалка подошли к столику. Баба Гертруда держала в руках банку меда и какой-то флакон.

– Вот, это тебе Лев, обещанный мед, – сказала гадалка, ставя на стол банку.

Лев открыл глаза и приосанился.

– Спасибо, сколько я Вам должен?

– Ты мне ничего не должен, это подарок, но для меня важно, чтобы до побережья Гертруда доехала с вами, – сказала гадалка и неожиданно строго посмотрела на Жанну. Та сделала вид, что не поняла намека, и театрально-громко вздохнув, отвернулась от женщин.

– Конечно-конечно, не беспокойтесь, мы уже наметили маршрут, нам по пути, – влился в разговор Пит, желая скрасить очередную неловкость момента за Жанну. Она вопросительно посмотрела на мужа.

– Я тебе потом все объясню, – негромко ответил ей Пит.

– Прекрасно, тебя на сеанс не зову, все равно не пойдешь, – сказала гадалка, обращаясь ко Льву.

– Вы проницательны, – учтиво ответил ей Лев, – ну что? За мед и гостеприимство, Вам от всех нас «спасибо», за Гертруду не волнуйтесь, счастливо оставаться!

Лев поднялся со своего места, пожал руку гадалке, потрепал за ухом Ганса и взяв со стола банку с медом, пошел к калитке. За ним, дежурно поблагодарив бабу Гертруду, направились молодожены.

– Возьми эту мазь, сама делала, синяк через три дня исчезнет, – сказала гадалка Эл, протягивая флакон.

– Спасибо, Вам, за все, – ответила Эл, – не знаю, свидимся ли еще с Вами, но нашу встречу я не забуду никогда.

– Как Бог даст! Ступай и ничего не бойся.

И женщины пошли за остальными.

Баба Гертруда еще долго стояла у калитки, глядя вслед уходящим гостям.

– Иди с Богом, девочка, – негромко произнесла она вслух, перекрестив в воздухе силуэт, удаляющейся Эл.

Казбек колдовал у мангала. За длинным столом сидела пестрая компания из шести человек, о чем-то громко разговаривая, смеясь, и постоянно перебивая друг друга. Зарина, со свойственной ей легкостью, сервировала стол.

– А! Вот и вы, загостились на пасеке! – приветствовал Казбек Эл «со товарищи».

– Мы! – ответила Жанна, не глядя на дядю Казбека, а изучая новую компанию.

– Присоединяйтесь! – предложил шашлычник, указывая в сторону стола.

– Спасибо, мы поедем, и так много времени потратили, – ответил за всех Пит.

– Напрасно потратили, – весла свою лепту Жанна.

– Да, что-то меда немного взяли, – подмигнув, ответил Казбек.

Шашлычник вытер руки о фартук, и поочередно, пожал руки всей компании.

– Вон ваша машина, в целости и сохранности. Счастливого пути, гости дорогие, приезжайте еще!

– Спасибо! Как-нибудь, – ответил за всех Пит.

– Поедем уже, – слегка дернув, мужа за руку, сказала Жанна, и капризно пропищала – Хочу на море!

«А я как хочу!», – подумала про себя Эл, но тут же вспомнила, что ее купальник остался в чемодане. «Не страшно, деньги пока есть, будет и купальник, теперь главное доехать до моря». На какое-то мгновение ей стало тепло и приятно на душе, но на смену этим чувствам, пришло такое знакомое чувство вины. «Какая же я жена и мать, если сейчас не с семьей, а с совершенно посторонними людьми еду неизвестно куда? Господи! Помоги мне! Эл вспомнила слова “Темнее всего перед рассветом”, надеюсь это ответ», подумала она.