Лиза Ахси - Кто ты, Гертруда?

– Мне все это совсем не нравится.

– Я понимаю.

– Понимает она!

– Все, давай заканчивать. Не звони мне, я сама позвоню.

– Как мило! Жена вдруг стала такой самостоятельной, такой непредсказуемой! Ну, ничего. Подожду, когда у тебя деньги закончатся, – сказал Николай и повесил трубку.

Какое-то время Эл еще держала телефон у уха, слушая монотонные короткие гудки. «Что я делаю, Господи? Может, надо было сейчас “броситься мужу в ноги”, попросить прощения, сказать, чтобы он приехал за ней, и уже через несколько часов, она бы увиделась с сыном, и все вернулось на круги своя. А что теперь? Кто она? Куда она идет? Почему в юности ей было все ясно и понятно? Почему раньше, ей казалось, что жизнь всегда подскажет выход из любого положения? Теперь же Эл стояла здесь, под деревом и была готова набрать номер мужа, чтобы, выслушав поток обвинений в глупости, несерьезности, эгоизме, вернуться, пройдя моральные унижения, в свою “зону комфорта”, которую она выстраивала для себя много лет, и которую покинула так внезапно. Эл пыталась вспомнить, когда она перестала верить в себя, когда стала всего бояться, любых изменений в жизни? Когда началось то, что Эл определила для себя, как «Падение»? Смерть родителей? Наверное, да. И в то же время нет, потому что Эл понимала, что не упала камнем вниз в одно мгновение, а начала свое падение в реальность из детских грез, тогда, в санатории в горах, за ужином. Потеря самых дорогих людей, потеря веры в Любовь, потеря страны, потеря Родины, потеря друзей (всех разбросало по миру, после распада СССР), а теперь потеря веры в материнство, как смысл ее жизни. Эл знала, что ее ребенок сейчас в безопасности, в окружении родных людей, он в порядке, а что дальше?

«А дальше я позвоню сыну», – решила Эл. В отличие от мужа, сын ответил не сразу.

– Сынок, привет! Как ты?

– Привет, мам, нормально. Вы где?

– Видишь ли, родной, папа скоро приедет, но приедет без меня.

– Как так?

– Мне предложили работу, в последний день перед отъездом к вам. Очень хорошее предложение. Понимаешь?

– Не очень, а надолго?

– Да, думаю, вы с папой вернетесь в Москву сами, а я вас здесь, дома подожду.

– Понятно, жалко конечно, тебя здесь тетя Оля очень ждет.

– Я позвоню ей и все объясню.

– Понятно. Ну ладно, мамуль, я тут немного играю.

– В компьютер?

– Ага, момент ответственный.

– Хорошо, хорошо, играй, не буду тебя отвлекать. Береги себя, родной! Целую тебя!

– Ок, и я тебя. Пока!

– Пока!

У Эл подступил комок к горлу. Она отключила телефон и убрала его в сумку.

«Господи! Что я делаю?!» – снова и снова спрашивала себя Эл. Ей безумно захотелось обнять сына и не отпускать его, никогда. На глаза навернулись слезы.

– Хозяева! – голос Пита вернул Эл в ее «нереальную реальность».

Эл пошла обратно, в сторону шашлычной. Она смотрела на Жанну и Пита, и в какой-то момент, ей показалось, что все это происходит не с ней.

«Кто эти люди? Почему я еду вместе с ними и куда? Почему все выглядит сейчас, как сон? А может я, и правда, сплю? Но сейчас я проснусь, и все вернется на круги своя. А где я проснусь? В какой реальности? Боже мой, сколько вопросов. И почему они все без ответа?»

– Гертруда, какие-то проблемы? – Лев излучал участие и этим безумно раздражал Эл.

– У меня? Проблемы? Да что ты! Я в полном порядке!

«Бестолковый мажор!», – пронеслось в голове у Эл.

– Идем к нам, попробуем вместе отыскать «Главного по тарелочкам», – сказал Лев и подмигнул Эл.

«Боже мой, как остроумно! Этот сломался бы и на одной четверти моих испытаний, сразу видно, человек ни разу в жизни не страдал, ну разве что по юности, какая-нибудь пресловутая “неразделенная любовь”. Пожалуй, стоит быть, повежливее, главное сейчас до побережья доехать без приключений.»

Эл изобразила подобие улыбки, подходя к компании. Широко и от души улыбнуться, она сейчас бы и не смогла, скула болела.

– Хозяин! Шашлык подгорит, – Лев приоткрыл дверь в дом.

– Иду, иду, дорогой! Зачем шумишь?

В дверном проеме появился крупный мужчина, кавказкой внешности и с характерным акцентом. Он был в фартуке, туго обтягивающем его большой живот. Вид у мужчины был добродушный и очень приветливый.

– Проходите, гости дорогие, – сказал шашлычник, выпуская на улицу из дома семью из трех человек, папу, маму и мальчика лет семи. Они были одеты, как типичные отпускники, в разноцветные летние одежды, а на мальчике был еще и ярко-желтый, надувной спасательный жилет. Семья расселась с одной стороны стола.