Анастасия Зубкова - Игра в косынку. Практикум

Подогревая восторженную панику, Плу пустил слух, что косынка может предсказывать судьбу. Тут началось форменное безумие. Шарлатаны, гадавшие на косынке, лезли из каждой щели, кругом появлялись сайты он-лайн соревнований, каждый старался открыть в себе истинного мэтра или хотя бы предсказателя, вычищать из компьютера косынку стало не просто дурным тоном, а преступлением почище геноцида. Слухи все ползли.

Однажды Доктор спросил Плу, отдает ли он себе отчет в том, какого монстра они выпустили на свет. Плу молчал, вздыхал, хотя ответ знал хорошо. Порой ему казалось, что даже слишком хорошо.

— Пусть будет море, — попросила Анечка, когда никто уже и не ожидал услышать что-нибудь от нее, — барашки на волнах и песок.

Болото исчезло, вместо него появились неясные очертания постоянно менявшейся комнаты, некоторое время я пыталась следить за расширявшимися и сужавшимися границами ковра, новыми дверями в никуда, потолком, внезапно уносящимся вверх, а потом плюнула и принялась пялиться на Доктора. Тот принимал картинные позы, жонглировал своей шапкой, растворялся в воздухе, появлялся за спиной, снова растворялся, свешивался с потолка — от этого тоже в глазах рябило. Где-то в тумане угадывался силуэт здоровенного детины, выплясывавшего со сковородой в руках. Слышалось шкворчание масла, вокруг нас плыл запах жарящейся рыбы, грохот посуды, чертыхание Тарзана, через раз хватавшего горячую сковороду без прихватки и звяканье вилок, в изобилии падающих на кафельный пол.

— Море, — напомнила Анечка, — и барашки.

— Не волнует, — выдохнула ей в ухо Вава, появившаяся на миг и тут же пропавшая из виду: на секунду комнату накрыло плеском волн и тут же все стихло, — плевали мы на это, — продолжала она уже невидимая, — ты — не мэтр косынки, а море хочется только тебе. Усекла?

— Дура, — буркнула я, и в ответ на меня обрушилось ведро воды. Само ведро грохнуло рядом, я подскочила на ноги, и принялась потрясать кулаками под идиотское вавино хихиканье.

— Сядь, — Доктор схватил меня за рукав и потянул обратно на матрас, высохший в момент, — не обращай внимания, человек хочет развлечься, тебе жалко что ли?

— Не надо говорить обо мне как о сдуревшей корове, — взвизгнула Вава, возникая из тумана где-то под потолком в драном гамаке.

— Она читает мои мысли, — бесцветно проговорила Анечка.

— Все читают твои мысли, — вздохнула Ева, — не зацикливайся на этом.

— Рыба для настоящих рыбаков! — торжественно провозгласил Тарзан, и нас с невероятной силой подкинуло вверх. Матрас мелькнул и тут же исчез, нас с Анечкой швырнуло на жесткий кухонный уголок, а Ева с Доктором зависли в воздухе, даже не поменяв позы. Пока мы барахтались, силясь сесть прямо, перед нами оказался стол, покрытый крахмальной скатертью. Раздался короткий вопль Тарзана и грохот сковороды — снова схватился за горячее без прихватки.

— Тарзан воссоздает вокруг себя привычную реальность с упорством маньяка, — я вздрогнула от Евиного голоса — она уже сидела в пухлом плюшевом кресле и на голове у нее снова был колпачок — только полоски на нем чуть пошире.

— Особенно тяжело с готовкой, — покивал Доктор, формальностями не заморачивающийся и продолжавший зависать в воздухе.

— И буфет его всех достал, — провещала из-под потолка Вава.

— Тебе-то что до его буфета? — удивилась Ева, — не хочешь — не смотри.

— Раздражает, — отрезала Вава.

— Мне надо завязывать с косынкой? — невпопад спросила я.

— Не получится, — грустно улыбнулась Ева, — запретный плод знаешь как сладок…

— Мне не надо просить, чтобы все мои желания сбывались? — попробовала я еще раз.

— Самое страшное в том, что ты слишком много думаешь, — вздохнул Доктор, медленно поворачиваясь в воздухе вокруг своей оси.

— В смысле? — сморщилась я.

— Ну, в один прекрасный момент во время раскладывания косынки у тебя мелькнет одна-единственная, маленькая, незаметная мысль: «Хорошо бы, если все мои желания сбывались». Понимаешь?

— То есть, выхода у меня нет?

— Почему же, — раздался хриплый, прокуренный голос, — ты можешь попросить всемогущества минут на пять.

— Плу? — завертела головой Ева.

— Ну, — ответили ей и подавились булькающим кашлем.

— Вы в порядке? — вставила Анечка между задыхающимся кхеканьем и судорожным хрипом.

— Он любит кашлять, — передернула плечом Ева, — всем жутко, а он рад как ребенок, — некоторое время Ева прислушивалась, а потом звонко хлопнула в ладоши и кашель оборвался на полувздохе, — Плу? — позвала она.