Тан Тван Энг - Сад вечерних туманов

Магнус отмахнулся от ее замечания:

— Я потерял его, сражаясь на Бурской войне.

— Это в Африке, — уточнила моя сестра.

— Ja , — кивнул Магнус. — Британцы пытались захватить нашу землю. Мы отстаивали ее, но они сожгли наши фермы и загнали наших женщин и детей в концлагеря.

— Послушайте, — вмешался мой отец, прежде чем я успела спросить Магнуса, что такое концлагерь. — Я не хочу, чтобы вы говорили с моими девочками об этой чепухе. Вы, буры, были шайкой головорезов. Вы проиграли войну. Оттого, что вы назвали свою чайную плантацию «Маджуба», история не изменится.

— Так я, на свой скромный лад, чту сражение, в котором британцы были разбиты в пух и прах, — ответил Магнус бархатным голосом. — И мне доставляет великое удовольствие знать, что в Малайе и по всему Востоку люди принимают капельку Маджубы всякий раз, когда пьют чай.

— Кто-то в Пенангском клубе говорил, что вы вывесили флаг Трансвааля, — сказал мой отец.

— Это флаг мой родины, страны, за которую я сражался, — отозвался Магнус.

— В этом вы от меня зависти не добьетесь, уверяю вас.

— А как насчет сада, мистер Преториус? — спросила Юн Хонг, разрывая молчание, тяжко сгустившееся над столом. — Тот японец уже начал его разбивать?

— Вот те на, откуда вы прознали про это? — удивился Магнус.

— Девочки читали в «Стрэйтс таймс» о вашей плантации, — заговорила моя мать. — Вы там упомянули японского садовника и сад, который он разбивает. С тех пор, как мы побывали в Киото, Хонг не перестает восхищаться японскими садами.

— В саду дела идут прелестно, Юн Хонг, — сказал Магнус. Он сидел рядом со мной и повернулся, чтобы и я приняла участие в разговоре. — Аритомо говорит, что он еще не совсем закончен. Сейчас он расчищает деревья. Может, еще с годик или около того. Приезжайте, примем с распростертыми. Сад посмотрите. Уверен, он возражать не станет.

— А там будет пруд с мостом через него? — спросила Юн Хонг Магнуса. — И сад камней?

Не успел Магнус ответить, как проходивший мимо официант столкнулся с одним из китайчат, бегавших между столиками. Официант споткнулся и выронил поднос из рук. Ложки с фарфоровыми чашечками и соусницы посыпались на наш стол, а некоторые — прямо на выложенный плитками пол. Юн Хонг завизжала, опередив меня: горячая жидкость разлилась по моим плечам и рукам, насквозь впитываясь в мою блузку. Моя мать, оттолкнув стул, бросилась ко мне, схватила со стола салфетку и принялась промокать меня ею.

— С тобой все в порядке? Юн Линь? Юн Линь!

Я не слышала ее, да и не обращала внимания на горящую кожу. Я не сводила глаз с Магнуса: его тоже окатило горячей водой. Сорочка с галстуком на нем насквозь промокли, и я видела, как у него на левой стороне груди медленно проступало синее пятнышко — прямо над сердцем. Сквозь сорочку, по-прежнему льнувшую к груди, проступили и другие цвета: оранжевый, красный и зеленый.

Он заметил, куда я смотрю, и сказал:

— Это татуировка, Юн Линь.

— Вот так впервые я увидела татуировку близко-близко, — сказала я, глядя вниз на ксилографии Хокусая, но не видя их. — Родители были в ужасе оттого, что он таким образом разукрасил свое тело, как… как разбойник из шайки.

Аритомо закрыл книгу и вернул ее в футляр, плотно надавив на крышку и наглухо защелкнув замки. Дождь за окном перестал, но вода все еще стекала с карнизов крыши.

Как-то утром, сойдя с веранды, я даже вздрогнула: на дорожке стоял какой-то мужчина. Даже в сумеречном свете я разобрала, что это не Сива: тот заболел несколько дней назад, а я, зная, как остро не хватает Магнусу рабочих рук, не стала просить его о другом провожатом.

— Мисс Тео? — произнес мужчина. Лишь через секунду-другую я признала голос А Чона. Мы с ним за все время, которое я проводила в Югири, и парой слов не перебросились. А Чон приблизился к ступенькам, ведшим на веранду.

— Что стряслось? Что-то случилось с мистером Накамура? — спросила я.

— Мой старший брат… — начал он на ломаном английском, — мой старший брат с «людьми в чаще»… но теперь он хочет выйти из джунглей.

Я спустилась по ступенькам и быстро пошла вперед. Аритомо рассердится, если я заставлю его себя ждать.

— Ты поддерживал с ним связь?

— Все то время, как он ушел в джунгли, когда началось Чрезвычайное положение, — ответил А Чон, поспевая за мной. — Весть от него приходила раз в месяц, иногда — раз в два месяца.

— Ты давал ему еду? Деньги?

Я замедлила шаг, глядя на него. Домоправитель покачал головой. Верить ему было нельзя, но я не допытывалась. Вспомнила то утро, когда вышла прогуляться и увидела фигуру в хаки у пруда. Скорее всего гость был К-Том. Теперь уже я не могла с уверенностью сказать: был ли присоединившийся к нему другой человек Аритомо или его домоправитель.