Тан Тван Энг - Сад вечерних туманов

— Ушли, — сказал он. — Лагерь брошен.

Отчаянье овладело мной…

— Тебе придется сообщить Эмили, что ты его не нашел.

На обратном пути к Маджубе мы прошли мимо дома Аритомо. Куски поломанной мебели и разбитых ваз, порванные книги устилали весь газон около него.

Неужели только сегодня утром заявились К-Ты в Югири, в этот дом? Что-то наполовину скрытое в куче хлама привлекло мой взгляд. Я подошла, подняла. Рисунок тушью Лао Цзы был выломан из рамки и порван пополам. Аритомо взял его и долго разглядывал.

— Если бы Йап наставил пистолет на меня, что бы ты сказал, если б Магнус не заговорил? — спросила я, не отрывая глаз от разорванного рисунка.

Последовавшее молчание показалось мне невыносимым.

Потом Аритомо произнес:

— Сказал бы ему то же самое, что и прежде: золото Ямашиты — всего лишь слух.

Его внимание, как мне казалось, было приковано к рисунку. Может быть, наши взгляды даже были устремлены в одну точку на нем.

Ответ его меня огорчил, но я приняла его как должное: ничего другого он сказать не мог. Мы оказались в гуще войны, где логике и разуму не место.

— Спецслужба мне сообщила, что это Магнус платил К-Там, чтоб те не трогали Маджубу.

Он утомленно закрыл глаза, потер веки большим и указательным пальцами.

— Магнус — человек благородный, Юн Линь. Всегда им был. Он отказался даже обсуждать эту идею, когда я заговорил об этом с ним.

— Зато ты платил этим мерзавцам…

— Я не мог допустить, чтобы кто-то мешал мне работать в саду, — произнес он. — Не мог.

— Никакой сад того не стоит.

— К тому же это значило, что и ты под защитой, — прибавил Аритомо. — Тебя могли бы убить, когда в ту ночь К-Ты заявились к тебе. Останься тут. Прибери дом. Мне надо повидать Эмили. — Он вернул мне порванный рисунок. — И положи это на мой стол.

Патрули королевских йоркширцев не нашли никаких следов Магнуса или террористов. В джунгли направили еще больше войск, их повели ибаны [237] Ибаны — народ из морских даяков, проживающий в Восточной Малайзии (а также в Индонезии и на Брунее). Расселены по долинам рек во внутренних областях острова, небольшая часть заселяет береговые районы штата Саравак (Малайзия). — следопыты из Саравака. Плантаторы и друзья Магнуса составили поисковые отряды, но ливни свели на нет все их усилия.

Как только погода на время прояснялась, тут же в небе появлялись самолеты «дакота», кружили над горами, пролетали над самыми верхушками деревьев. Смонтированные на их крыльях громкоговорители на мандаринском китайском и малайском языках обещали амнистию и награды за возвращение Магнуса живым и невредимым. Я по телефону дозвонилась до Фредерика и рассказала, что произошло.

— Попробую добиться отпуска и приехать, — пообещал он.

Я положила трубку, потом снова сняла ее и позвонила отцу.

— С тобой все в прядке? — спросил тот. — Я пытался связаться с тобой.

— Ты слышал, что случилось?

— Твой брат рассказал мне об этом сегодня утром.

— Хок может что-то сделать для поисков Магнуса? Уверена, у него есть информаторы и контакты среди К-Тов.

— Я спрошу его. Темплер бросил на эти поиски все имеющееся в его распоряжении. — Отец помолчал немного. — Кстати, я еду в Лондон с делегацией по Мердека . Завтра улетаем.

— Тебя долго не будет?

— Месяц. Может, дольше. Зависит от того, как пойдут встречи и консультации. Пока все выглядит многообещающе. Никому не говори, но, возможно, мы дождемся независимости в течение пяти лет.

— Кто о маме заботится?

— Слуги. И Хок, разумеется.

— Есть какие-то улучшения?

— Нет. Все по-прежнему. Ты переехала в Дом Маджубы? — произнес он с надеждой.

— Составляю Эмили компанию.

— Понимаю. Передай ей, что мы все молимся за то, чтобы Магнус вернулся невредимым.

Уже после того, как разговор прекратился, до меня дошло, что отец не попросил меня уехать с Камеронского нагорья.

Почему-то это меня расстроило.

Риджбеков вынесли из дома, завернули в лист резины и положили во дворе, но Эмили не разрешала их хоронить. Вонь стояла ужасная, и А Ян, самый старый и суеверный из слуг, умолял меня сделать что-нибудь.

— Магнус захочет это сделать сам, когда вернется домой, — заявила Эмили, когда я заговорила с ней.

Я взглянула на нее:

— Конечно же, Эмили.

От вони уже некуда было деваться. Когда Фредерик приехал из Куала-Лумпура, я уговорила его помочь мне перенести Бруллокса и Биттергаля на нижнюю террасу. Там, в дальнем углу, где деревья не давали увидеть нас из дома, мы вырыли в земле две ямки и похоронили собак.