Тан Тван Энг - Сад вечерних туманов

Грузовик остановился, нам было велено оправиться. Женщины присели по одну сторону дороги, а мужчины мочились среди деревьев на другой стороне. Охранники курили сигареты. Потом снова тронулись в путь. Через пролив на материк мы переправились на пароме. На Баттервортском вокзале нас пересадили в товарняк, поджидавший на запасном пути. В нем уже находились узники, плотно забившие вагоны для скота. Мне хотелось пить: мы целый день ничего не ели и не пили.

«Как думаешь, нас в Чанги везут?» — спросила я Юн Хонг, когда поезд тронулся.

«Не знаю, — ответила она, — я не знаю».

Так мы ехали много часов. Охранники принесли нам ведро воды, которую предстояло разделить (без драк не обошлось) на пять-шесть десятков человек, набитых в вагон. Кто-то сказал, что мы движемся на юг. Юн Хонг надеялась, что нас перевозят в Сингапур. «Отец нас там отыщет, — говорила она. — Он нас вытащит из этого». Она старалась ободрить нас. «Если бы нас хотели убить, — шептала она мне, — то сделали бы это сразу, чего возиться».

Однажды поезд остановился. Двери открылись, и мы, с трудом передвигая затекшие ноги, выбрались из вагона. Было жарко, вдалеке солнце уходило за горы. Мы справляли нужду прямо возле рельсов, когда я услышала шум приближающегося поезда. Юн Хонг рывком поставила меня на ноги и одернула на мне юбку, сделав то же и сама. Многие другие женщины были слишком обессилены, чтобы обращать внимание.

Шум другого поезда делался все громче. Он миновал изгиб рельсов и остановился напротив нашего. Японские солдаты отперли двери вагонов для скота. Из них на пути выбрались чумазые, истощенные британские солдаты, на некоторых лохмотьями висели остатки формы, остальные были в набедренных повязках.

«Их везут на железную дорогу в Бирму, — шепотом сказала мне стоявшая рядом евразийка. — Чертовы джапы. Мерзавцы».

Охранники сбились в кучу, покуривая и переговариваясь. Один из военнопленных британцев оглянулся по сторонам. На какой-то миг его взгляд встретился с моим. Рванув через рельсы, англичанин бросился к джунглям. Охранники принялись кричать, потом стрелять ему вслед. Тело солдата дернулось, и он упал в густую траву. Попытался подняться, но не смог. Тогда он пополз в сторону джунглей. Один из охранников догнал его, придавил своим ботинком беглецу шею и выстрелил ему в голову.

Был уже поздний вечер, когда наш поезд остановился в последний раз, двери вагона раздвинули настежь. Железнодорожный путь с обеих сторон обступали густые джунгли. Нас строем провели через заросли до опушки, где ожидали грузовики. Водители завели двигатели и включили фары. Охранник швырнул нам под ноги повязки для глаз и жестом велел их надеть. Юн Хонг сильно сжала мою руку. Ее трясло. Мы успели наслушаться всяких историй про то, как Кэмпэйтай уводила своих узников в какое-нибудь глухое место в джунглях и там расстреливала их.

Поездка казалась какой-то бесконечной. Мы все время ехали в гору. Дороги сделались хуже. Наконец наш грузовик остановился. Никто не смел пошевелиться. Во внезапно наступившей тишине я расслышала крики на японском языке. Потом кто-то приказал нам снять повязки с глаз. Я заморгала, не соображая, где я и куда идти, кружилась голова. Неловко выбираясь из кузова, я оглянулась, прикрыв глаза от лучей прожекторов. Уже стояла ночь. Сквозь деревья я разглядела часть высокой металлической ограды, опутанной поверху колючей проволокой. За оградой была одна только тьма. С площадок на деревьях вооруженные люди вели наблюдение за нами.

Я взглянула на сестру. Наши взгляды встретились. Мы были невесть в какой дали от всего нам известного.

Охранники отделили женщин-узниц от мужчин и повели нас строем под деревья к одной из лачуг, сплетенной из пальмовых ветвей. Внутри два-три десятка женщин стояли по стойке «смирно», их лица казались землистыми в свете керосиновых ламп, свисавших с низких балок. Худенький лысый офицер осматривал вновь прибывших. Он остановился передо мной. Я содрогнулась, когда он уставился на меня в упор. Он шагнул дальше и встал перед Юн Хонг. Закончив осмотр, офицер переговорил с охранником, который отдал поклон и вывел из нашей шеренги с полдюжины женщин. Юн Хонг оказалась одной из отобранных. Две женщины заголосили. Охранник дал каждой по пощечине. Шестерых женщин, в том числе и Юн Хонг, увели. Когда на следующее утро я с другими узницами вышла из нашего пальмового барака, было еще темно. Мы собрались на плацу. Руки и лицо у меня вздулись от комариных укусов и зудели. Юн Хонг стояла в группе молодых женщин на противоположном краю плаца. В сером свете я разглядела, что лицо у нее распухло и в синяках.