Руперт Томсон - Книга откровений

Я спросил у Джульетты:

- Что ты сказала ей?

- Я сказала, что она великолепная актриса. Magnifique, и что я тоже хотела бы стать актрисой, - Джульетта вдруг нахмурилась. - Я нормально сказала «magnifique»?

- Нормально. А что она ответила?

- Что розы очень красивые. И пожелала мне удачи в моей карьере.

- Значит, это действительно была она?

-Да.

Джульетта посмотрела в сторону дома, в который вошла актриса; внутренний холл, залитый эффектным золотым светом, был пуст.

- Теперь у нас нет ничего для знакомой твоего отца, - сказал я.

- Да, действительно. Это проблема, - протянула Джульетта так серьезно и с таким сосредоточенным выражением на лице, что я невольно рассмеялся.

Но проблему мы решили. Купили мадам Соффнер бутылку шампанского в магазине, который оказался открытым. А сорт шампанского оказался ее любимым.

Бывают периоды, когда жизнь поворачивается к нам своей светлой стороной, когда все получается, что бы ни сделал. Прошло столько времени с тех пор, как предыдущий период закончился для меня, что теперь я ощущал себя так, будто мою жизнь окунули в сироп и она стала восхитительно, почти невыносимо сладкой.

В конце месяца, в один из вторников, Джульетта решила переночевать у себя в квартире. На следующий день у нее с утра был просмотр в театре, который находился рядом с ее домом. В шесть часов вечера мы попрощались у подъезда моего дома. С Нового года это была всего лишь вторая ночь врозь, и я, помнится, обнял ее так крепко, что она пробормотала, что я ее раздавлю. Я пожелал ей удачи, поцеловал ее на прощание, а потом смотрел, как она уходит, стройная и прямая в длинном темном пальто, с черными волосами, которые блестели каждый раз, когда она проходила под фонарем.

Тем вечером в бар зашла одна шотландская пара. Они прилетели в Амстердам на неделю в отпуск. Он работал геологом в нефтяной компании, а она была художником-гримером. Их звали Билл и Эмма. Когда бар уже закрывался, они сказали мне, что собираются в клуб, и спросили, не хочу ли я к ним присоединиться. Обычно у меня было правило никогда никуда не ходить с посетителями бара. К тому же в половине второго ночи меня тянуло в тишину и покой собственной квартиры, а с начала января появился еще и дополнительный стимул -Джульетта, даже если она спала, когда я приходил. Но в ту ночь Джульетты не было, и я подумал: а почему бы нет?

На улице похолодало, мы все ускоряли шаг, и изо рта у нас шел пар. Эмма шла на высоких шпильках и все время спотыкалась на булыжниках мостовой и трамвайных рельсах, невольно чертыхалась. Однако она не выходила из себя и всякий раз улыбалась, нагоняя нас.

Сначала мы пошли в клуб на улице Сингел, затем в другой, на Регулирсдварсстрат. Билл и Эмма танцевали, а я пил пиво и смотрел. В клубе было жарко, но я наслаждался отдыхом и не жалел, что пошел с ними. В три пятнадцать утра мы сидели в зале второго этажа. Здесь были темно-красные стены, приглушенное освещение и синие бархатные диваны в форме раковин. Эмма рассказывала о том времени, когда она работала с Лайзой Минелли, а я думал, что могу рассказать, как Джульетта встретилась с Катрин Денев, когда заметил, что фужер Билла опустел.

- Повторить, Билл? - спросил я. Билл кивнул:

- Спасибо.

- Эмма?

Она покачала головой:

- Нет, спасибо.

Я подошел к стойке бара, которая имела изогнутую форму и удачно вписывалась в угол зала. На бармене были черный жилет и галстук-бабочка темно-синего цвета с блестками. Позади него на стеклянных полках, подсвеченных снизу, рядами стояли бутылки. Я встал между мужчиной и девушкой и заказал два пива.

Помню, что стоял и смотрел на свои руки, когда боковым зрением уловил какое-то легкое, замедленное движение. Потом я увидел, как сантиметрах в десяти от моей правой руки на стойку бара опускается волос. На черной лакированной поверхности он был отчетливо виден. Длиной с палец, волнистый и рыжий.

Я застыл, ощущая, что воздух вокруг меня сгустился и сомкнулся. И внутри этого застывшего шара громко стучало мое сердце. С каждым его ударом у меня перед глазами появлялось и исчезало черное расплывчатое пятно…

Когда я повернулся, чтобы посмотреть на девушку рядом со мной, она уже отходила от стойки. Я проследил, как она прошла через зал и села на один из диванов. И только тогда посмотрел на волос, который упал с ее головы. Я осторожно потрогал его пальцем, и меня захлестнуло волнение - я его узнал.

- Два пива.

Я посмотрел на бармена, который поставил передо мной две кружки и ждал, когда я расплачусь.