Андрей Комов - Аноним

Очутившись в Москве, они чувствовали себя почти так же, как если бы они были в Ленинграде, Архангельске, Берлине или Гере, откуда родом была Рената. Схема девяти линий метро, расчертивших город, давала гораздо больше точек отсчета, чем нужно человеку, приехавшему на один день, и роль провожатого, которую взял на себя Алексей, оказалась совершенно не нужна. Город словно обтекал их стороной и только помогал им находить повод быть рядом, который оба искали. Случай, помогший Алексею найти Ренату на вокзале, сблизил их, но они все ждали чего-то еще, и, когда в троллейбусе оказывалось два свободных места или в кофейне была теснота, они оживлялись, невольно говоря громче, и на них оборачивались.

В три часа Рената поехала к человеку, знавшему ее отца, а вечером Алексей ждал ее в садике на Страстном, где они договорились встретиться. Были уже сумерки, и он то боялся не разглядеть ее среди праздно бредущих людей, заполнивших аллею, то досадовал на себя за глупую авантюру, в которую он зачем-то ввязался. Ему уже хотелось встать и уйти, но тут он представлял пустой вечер и оставался сидеть.

Наконец Рената пришла, и Алексей по тому, как упало его настроение, почувствовал, что она не в духе. Однако многолюдье, торопливые переходы улиц по светофору и любопытные взгляды делали понемногу свое дело. Рената замыкалась и успокаивалась. Они спускались вниз по Тверскому, к Арбату, вдоль невысоких, старомосковских зданий, и говорили о довоенном Берлине, о Париже, где жил ее отец с родителями в каком-то невероятном времени, о том, что он был молчун и таким оставался до самой смерти, о его друге детства, жившем теперь в Москве и сказавшем Ренате, что он совсем не помнит ее отца, о маленькой Гере, через которую однажды проехал Наполеон, о Европе Ренатиного детства, чувствуя, как из их слов складывается что-то фантастически-нереальное и тут же умирает, оставляя неясную горечь.

Алексей видел, что Рената распустила свои стриженые волосы, собранные прежде в хвостик, заметил простенькую заколку, которой не было раньше, ощутил слабый запах горьковатых духов, и эти немудреные ухищрения трогали его так же сильно, как и их разговор, странно связанный с его мыслями. «Сегодня мы расстанемся и больше не встретимся, — думалось ему, — и я буду верить, что и не было никогда Ренаты, не было и меня рядом с ней, не было ничего кроме случая, похожего на игру воображения».

Но время шло, а они не говорили о том, чтобы расстаться. Только иногда в баре, когда грохот музыки заставлял их надолго замолкать, Алексей замечал, что Рената растеряна, и это тоже было ему приятно.

Выйдя из бара, они целовались на скамейке, а затем поехали к однокласснику Алексея.

Ночью они очнулись и растерялись. Алексей заметил, что Рената страдает, он понял вдруг, что она мучилась весь этот день рядом с ним, и его охватил страх. Рената то порывалась сейчас же уехать на вокзал, то неподвижно сидела на постели с платьем в руках, и ему казалось, что она больна. Она будто онемела, никак не реагируя на слова, которые он говорил ей, и только прижималась худеньким плечом к его груди. Так прошло полчаса, прошел час, и Алексей начинал чувствовать, что ее нервный приступ передается и ему. Он гладил ее горячую щеку и, видя ее страшные в темноте глаза, думал, что они давно уже сошли с ума и только сейчас это случайно открылось. Ему хотелось что-то сделать, и он отходил к окну, но тут же возвращался, боясь, что она напугается или исчезнет.

Комната, где они находились, была завалена вещами, подготовленными к переезду. Коробки, тюки, стопки книг в газете, настольные лампы и люстра вперемешку с посудой разложены были по всему полу и громоздились вдоль стен, лишив все привычных ориентиров и оголив безликий жилой объем. Этот хаос разобранного на части быта, так неприятно поразивший Алексея, когда они пришли, теперь действовал на него почему-то успокаивающе. Когда Рената все же заснула, он потихоньку закурил, и, разглядывая вещи, выхваченные ночничком сигареты, вспоминал поезд, весь этот день в Москве, казавшийся теперь таким легким и беззаботным, и не мог понять, что же произошло.

На следующий день надо было помогать другу переезжать. Алексей просто не мог уйти, видя, как нужна любая пара рук в начавшейся суматохе. Он боялся, что Рената, почувствовав себя лишней, уйдет, но опять ошибся. Она не только осталась, но вскоре совершенно смешалась с озабоченно снующими людьми, пришедшими помогать грузить вещи, став похожей на любую другую московскую девушку, занятую обычным житейским делом.