Николай Никонов - Собрание сочинений в 9 т. Т. 7. Весталка

Л. Полухина. Хранительница очага (Литературная газета, 1987 г., 17 июня).

О чем же роман? Многие считают, что о женщине на войне. Я думаю, что произведение значительно масштабнее. Предмет его — женская природа, а основа — глубокая нравственно-философская идея о предназначении женщины, начале начал жизни, ее природной и человеческой сути и об исчезновении этой сути. Роман тревожный!

«Женщина дает жизнь, женщина оберегает жизнь, женщина и жизнь — синонимы» — под этими словами С. Алексиевич может подписаться и Н. Никонов, причем не только автор «Весталки», но и предыдущих своих книг.

Роман без труда вписывается в современность, в ее острейшие, болевые проблемы <���••>

Автору не откажешь в умении постичь природную суть и даже «нелогичную» логику женской психологии. Он достигает этого сложной формой романа, выстраивая его как исповедь героини. И риск оказался оправдан: исповедь Лиды объемна и динамична, поражает мощным напором жизни, ее энергии. Героиня раскрывается во всей полноте своих чувств, помыслов, в умении страдать и сострадать глубоко и неподдельно. Тайна органичности исповеди в том, что главный ее пласт — память детства самого автора плюс дерзкое воображение художника. Это память «недетского» детства военных лет, в которой есть близость к женской эмоциональной памяти.

Но исповедь героини отмечена и сугубо женскими чертами. Наблюдательный и острый взгляд женщины всегда схватывает мужской взгляд, вольно или невольно оценивающий ее женскую суть. Исповедь

Лидии Одинцовой как бы «прошита» и этим взглядом, этой точкой зрения на нее. Так женский характер раскрывается в романе и в его глубинной сути, и со стороны <���••>

В исповедь героини автор включает и опыт страны, ее истории — героической и трагической. И этот опыт завязан в один узел с судьбами всех героинь, давших на время обет безбрачия, но оказавшихся обреченными на безбрачие на всю жизнь <���••>

В судьбах своих «весталок» Н. Никонов стремится найти ответ и на вопрос о дисгармонии современного мира, современной семьи. Главная причина ему видится, по-моему, в насильственном искажении сути женской природы, ее высшего предназначения. Такое искажение можно оправдать только однажды — Отечественной войной. Но оправдать — не значит принять. «Будь моя воля, — говорит один из героев романа, — ни одну бы из вас близко к войне не пустил… Ваше дело — жизнь, дети…». В этом высший гуманистический смысл романа Н. Никонова, в котором есть и просчеты, но они не заслоняют его главного достоинства <���••>

Не будет преувеличением, если я скажу, что писался роман крепкой рукой Художника, непреклонного в своем стремлении к правдивому, испепеляющему войну слову.

И. Щербакова. Обреченные на безбрачие (Уральский рабочий, 1987 г., 9 августа).

Цикл, в который вошли «Весталка» и «Чаша Афродиты», я задумал еще в 60-е годы. Но если бы я стал писать их в те времена, меня бы просто посадили. Время действия — сталинская эпоха, и показываю я ее критически. Конечно, меня бы посадили или взяли бы на заметку. И так всегда было тяжело. Вы ведь знаете, что за «Старикову гору» писали в бюро обкома, за «Весталку» — в ЦК, были предложения исключить меня из Союза писателей, а роман сжечь. Хотя «Весталка» выдержала уже четыре издания и в Москве публиковалась. Вот так. Поводом было якобы неверное изображение женщины-героини на войне.

Н. Никонов. Из интервью в канун Дня Победы. 1997 г. Беседовала В. Кудрявцева (Урал, 2003 г., № 12).

Есть книги, которые грешно забывать, независимо от того, написаны они два десятилетия назад либо появились совсем недавно. Пусть даже они выполнены в традиционно-реалистической, если не сказать архаической, манере «записок» от лица главной героини. К ним принадлежит никоновская «Весталка». Это одна из тех книг, что несут в себе живую память о героической эпохе, передают ее дух, возрождают характерные человеческие типы, восстанавливают давно исчезнувшие подробности и детали. Вместе с тем это первый романный опыт Николая Никонова — развернутое двухчастное повествование с охватом событий не менее четверти века и четким подразделением на военные и послевоенные годы. По сути, получается два разных романа, скрепленных образом одного главного персонажа. Своего рода историческая дилогия, интересная изображением тех сторон недавнего прошлого, которые оставались художественно неосвоенными < •>

Теперь уже очевидно, что первая книга романа «Весталка» не нуждается в каких-либо извинениях и поправках: это единое, сильное, стремительно развивающееся романное целое, охватывающее все военное четырехлетие от июня 1941-го до мая 1945-го. Здесь создается образ главной героини, и сопутствующие фигуры матери, Вали Вишняковой, Зины Лобаевой, эпизодические — соседки по квартире, Виктора Павловича, армейского повара Степана Анисимовича и других. Состоялся еще один образ — уже не персонаж, но обобщенный образ тылового города, в котором без особого труда узнается Свердловск 1941–1942 годов <���••>