— Врешь, ты говорил это в Милане, по пути в ресторан.
— Неправда. В любом случае я не хочу говорить о Лине.
— Почему?
Он не ответил. Я разозлилась и отвернулась от него. Он погладил меня по спине кончиками пальцев, но я прошипела: «Оставь меня». Некоторое время мы лежали неподвижно, ни слова не говоря. Потом он снова начал ласкать меня, легонько поцеловал в плечо, и я сдалась. «Да, он прав, — сказала я себе, — не надо спрашивать его о Лиле».
Вечером зазвонил телефон — очевидно, это был Пьетро с дочками. Я жестом показала Нино, чтоб молчал, вскочила с постели и побежала отвечать. Я настроилась говорить уверенно и сердечно, но почему-то сразу перешла на шепот, наверное, в душе боялась, что Нино услышит разговор и будет потом надо мной смеяться, а то и расстроится.
— Что ты шепчешь? — не понял Пьетро. — У тебя все в порядке?
Я тут же повысила голос, на сей раз чересчур. Я была очень нежна, поболтала с Эльзой, попросила Деде не доставлять хлопот отцу и не забывать чистить зубы перед сном. Когда я вернулась в постель, Нино сказал:
— Какая прекрасная жена! Какая заботливая мамочка!
— Сам такой, — отрезала я.
Я ждала, когда ослабнет вспыхнувшее между нами напряжение и стихнет эхо голосов моего мужа и моих дочерей. Потом мы вместе пошли в душ — для меня это было в новинку и очень понравилось: я с удовольствием мыла его и позволяла ему мыть себя. Потом я стала одеваться. Я снова прихорашивалась, на сей раз у него на глазах и — неожиданно — без всякого волнения. Он зачарованно смотрел, как я примеряю разные платья, как наношу макияж, то и дело подходил ко мне со спины, целовал в шею, запускал руки в вырез декольте и под юбку, несмотря на мои шуточные протесты: «Прекрати, мне щекотно! Смотри, мне придется заново краситься! Ой, ты сейчас на мне платье порвешь!»
Я настояла на том, чтобы он вышел один и ждал меня в машине. Конечно, соседи были в отпусках, дом наполовину пустовал, но я все равно боялась, как бы кто-нибудь не увидел нас вместе. Мы поехали ужинать, с аппетитом ели, много говорили и еще больше выпили. Вернувшись домой, мы снова легли в постель, но всю ночь не сомкнули глаз.
— В октябре я еду на пять дней в Монпелье, — сказал он мне. — На конференцию.
— Отдохни хорошенько. С женой?
— Я хочу поехать с тобой.
— Это невозможно.
— Почему?
— Деде шесть лет, Эльзе три. Я должна думать о них.
Мы заговорили о нашем положении, впервые произнеся такие слова, как «брак» и «дети». От отчаяния мы снова занимались сексом, после секса опять переходили к отчаянью.
— Мы не должны больше видеться, — прошептала я наконец.
— Если для тебя это возможно, отлично. Для меня нет.
— Это все болтовня. Ты знаешь меня с детства, и ничего, все эти годы обходился без меня, жил полной жизнью. Ты быстро меня забудешь.
— Обещай, что будешь звонить мне каждый день.
— Нет, я не буду больше тебе звонить.
— Если не будешь, я с ума сойду.
— Это я сойду с ума, если и дальше буду о тебе думать.
Мы с мазохистским удовольствием исследовали тупик, в который сами себя загнали, и так старательно перечисляли все препятствия и препоны, что в конце концов поссорились. Он уехал в шесть утра весь на нервах. Я убрала дом, поплакала, села за руль и всю дорогу надеялась, что никогда не доберусь до Виареджо. На полпути я сообразила, что не захватила ни одной книги, чтобы хоть чем-то оправдать свой отъезд. «Оно и к лучшему», — подумала я.
Эльза очень мне обрадовалась. «Папа совсем не умеет играть», — сказала она сердито. Деде защищала Пьетро и нападала на сестру, дескать, та слишком маленькая и глупая и сама портит все игры. Пьетро смотрел на меня, не скрывая дурного настроения.
— Ты что, не спала?
— Плохо спалось.
— Нашла нужные книги?
— Да.
— Где же они?
— А где им быть, по-твоему? Дома. Я проверила все что надо, и все.
— Почему ты злишься?
— Потому что ты меня злишь.
— Мы вчера звонили тебе второй раз. Эльза хотела пожелать тебе спокойной ночи, но тебя не было дома.
— Было жарко, я решила пройтись.
— Одна?
— А с кем?
— Деде говорит, что у тебя есть жених.
— Деде так тебя обожает: она что угодно скажет, лишь бы оттеснить меня.
— Или просто видит и слышит то, чего я не вижу и не слышу.
— Что ты хочешь этим сказать?
— То, что сказал.
— Пьетро, давай начистоту: к твоим многочисленным болезням добавилась еще и ревность?
— Я не ревную.
— Будем надеяться. Но на всякий случай предупреждаю заранее: я на дух не выношу ревнивцев. Это уж слишком!
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу