Евгений Бабушкин - Библия бедных

В 2008-м, после 11 лет разбирательства, свой срок получил полковник Теонесто Багосора, главный организатор геноцида и тайный руководитель временного правительства. С виду ничего особенного: благообразный старик военный с хорошим французским образованием. «Я торжественно заявляю, что я никого не убил и не приказывал убивать», – сказал Багосора на суде. Видимо, так и было: как и прочие палачи, он предпочитал «работать».

Девять главных обвиняемых так и не были найдены. Импортера мачете Фелисьена Кабугу видели то в Осло, то в Найроби. Кажется, он скрывается где-то в джунглях Заира, где вот уже 20 лет не утихает война.

А в Руанду вернулись гачача – народные судилища. Это что-то вроде сталинских «троек». Без адвокатов (их всех вырезали) и без презумпции невиновности.

В отличие от «троек», здесь судей можно было подкупить. И каждый третий сам был участником геноцида. Но это узнали уже потом, когда народные суды рассмотрели миллион дел и вынесли 100 тысяч приговоров.

Климат в Руанде мягкий, бананов много, а презервативов мало, и за полвека население страны выросло вчетверо вопреки эпидемиям и геноциду.

Два миллиона беженцев-хуту покинули Руанду за полгода. Из-за этого в соседних Бурунди и Уганде началась гуманитарная катастрофа, а в Заире – Конголезская война. От голода и эпидемий погибло пять миллионов человек.

Но все это уже не попало на первые полосы. Мир забыл о Центральной Африке. Не навсегда: половина запасов урана по-прежнему лежит в этой земле, а значит, будут новые войны.

В 2000 году к власти пришел Поль Кагаме, основатель Руандийского патриотического фронта. За два пятилетних срока он удвоил ВВП и уничтожил коррупцию, народу он в целом нравился, поэтому в 2010 году избрался на третий, уже семилетний срок. Это же Африка, правил меньше 15 лет – не мужик.

Выборы Кагаме обещал свободные и конкурентные. Но конкурировал он со своими друзьями и дальними родственниками и получил 93 % голосов.

Власть снова у тутси.

Никто не называет Кагаме диктатором – все-таки он спас остатки тутси от гибели. Не называют его и лжецом. На любые обвинения в мухлеже он может резонно ответить: не хотите же вы, чтобы геноцид повторился?

Никто не хочет. Трупов было так много, что их сплавляли по реке Кагера, с которой начинается Нил, – это проще, чем устроить похороны. Река эта впадает в озеро Виктория, названное в честь великой королевы-колонизатора. Летом 1994 года озеро было покрыто телами тутси.

Сейчас его воды снова чисты.

В левой руке его – Гунгнир, копье-бумеранг, что пронзает самый крепкий щит. В правой руке – поводья, расшитые золотом и серебром. Правит он Слейпниром – восьминогим конем, что скачет быстрее времени. А на поясе – Мьельнир, мечущий молнии, тяжелей которого нет в мире…

Эти звонкие имена Андерс Беринг Брейвик выдолбил рунами на своих тачке и пушке. «Давать имена оружию – прекрасная европейская традиция», – сказал он на суде.

Мьельнир – это пистолет «Глок-34». Гунгнир – автомат «Руглер Мини-14». Слейпнир – «Фиат Добло», любимая машина фермеров. Последние полгода Брейвик фермером и был: арендовал усадьбу, чтобы делать взрывчатку под видом удобрений. Сельская жизнь пошла ему на пользу: он рано вставал, много качался, правильно питался и на суде выглядел просто отлично.

Рост – 183. Вес – 93. Глаза – серые, чуть покрасневшие от смеси эфедрина, кофеина и аспирина: ел стимуляторы и анаболики, чтобы больше походить на бога. Происхождение – средний класс. Отец – дипломат. Отчим – военный. Внушительное состояние в норвежских кронах: тридцать миллионов на наши деньги.

Мечтает о встрече с Путиным и папой римским. Любит Черчилля и Адама Смита. Ненавидит Маркса и Деррида. «В заявлении на покупку карабина я написал «охота на оленей», хотя было бы заманчиво просто написать правду: «казнь культурных марксистов и мультикультуралистских предателей категории А и Б», просто чтобы посмотреть реакцию».

Так записал в дневнике Андерс Беринг Брейвик, рыцарь-юстициарий, кавалер ордена тамплиеров и до недавнего времени – самый массовый убийца в истории Европы.

Брейвик был умный, рослый, красивый и оставил пространный дневник, а убитые – ничего.

Но остались свидетельства раненых. До сих пор они не были переведены на русский.

Вот они.