Конн Иггульден - Воронья шпора

Последний из монастырских экономов, согбенный годами и тяжестью возложенной на него ответственности, поклонился и отбыл восвояси, и Уорик впервые за шесть дней остался в одиночестве и почувствовал, что голова его идет кругом. После того как пришло известие о появлении флота, он засел за работу, уделяя свое внимание тысяче подробностей. И все из-за одного человека.

В конце зала открылась дверь. Ричард глянул на помеху и обнаружил, что приветственно улыбается Дерри Брюеру. Граф Уорик отнюдь не рассчитывал на его дружбу. Более того, на деле они не однажды оказывались в разных лагерях. Брат Ричарда, Джон Невилл, не испытывал к этому человеку ни малейшей симпатии, хотя не мог не ценить преданность Брюера. И все же, раз уж Ричард Невилл сумел простить королеву, убившую его отца, значит, сумеет простить и ее слугу. Уорик ощущал в этом отношении некое довольство собой, как если б смог проявить определенную мудрость, недоступную для остальных людей.

– А я полагал, что вы уже возвращаетесь в Лондон, мастер Брюер, – проговорил он, пока Дерри, постукивая палкой, приближался к столу. Как ни странно, но при всем новоприобретенном Ричардом теплом отношении к этому человеку он остро ощутил находящийся на бедре кинжал. Застарелый цинизм никак не мешал графу все-таки держать руку поближе к его рукояти. Мир – жестокое место… Здесь предают и убивают, застав врасплох. Он не позволит себе снова попасть в подобную ситуацию.

– Да, сегодня днем, – ответил Брюер. – Собирая сегодня своих пчелок, я подумал, что надо навестить и тебя.

– Ваших «пчелок», Дерри? Людей, шепотками которых вы пользуетесь?

– Мне нравится это словцо, Ричард. Оно так подходит к моим людям, незаметно поселяющимся там и здесь и тихо слушающим… А может быть, еще и потому, что новости, которые они приносят, – сущий мед для меня.

– Вы что-то узнали? – спросил Уорик, выпрямляясь.

– Как ты сам говорил, Лондон находится слишком далеко от севера Англии и потому бесполезен нам. Лондонские новости всегда опаздывают. А вот Ковентри – средние земли, то есть все равно что бьющееся сердце. Кроме того, этот город окружен парой миль надежных и крепких стен, а я научился ценить сие качество за прошедшие годы. Он нравится мне. Быть может, я, наконец, уйду от дел и поселюсь здесь. Если только найду хозяина, готового сдать мне свое владение за хорошую плату…

Ричард почесал ухо.

– Полагаю, что человек, обладающий полезной информацией, может устроиться самым удобным образом, мастер Брюер. Все зависит от того, что он слышал.

– Вне сомнения, – не стал возражать Дерри.

По правде сказать, он располагал небольшим домиком в лондонском районе Рукери и поместьем за городским стенами, записанным на имя старого приятеля-лучника. За все предыдущее десятилетие ему удалось провести там едва ли не всего один месяц, однако он все мечтал о том, как будет ухаживать за собственными пчелами и обрезать яблони, когда сын короля Генриха будет мирно и благополучно восседать на собственном троне, а Йорки превратятся в темное пятно в свитках истории. Шпионских дел мастер улыбнулся Уорику единственным глазом, замечая всю его усталость и слишком хорошо понимая его. Им обоим не жить, если Эдуарду удастся победить… В этом можно было не сомневаться.

– Я слышал, что Эдуард и его брат выступили из Фландрии более чем с тысячей человек, – рассказал Брюер. – У меня есть среди них надежный парень, и он говорит, что все они – наемники из Бургундии. Впрочем, это и так ясно. Однако малому нужен покровитель, и я обещал, что ты найдешь для него место при себе.

Ричард отмахнулся:

– Зачем мне платить еще одному человеку? У меня здесь, на рыночной площади, спит несколько тысяч таких – или вы не заметили их? И столько же, если не больше, марширует по замку Уорик. Каждое утро меня посещают два утонченных человека, мэр и олдермен Ковентри, и, сняв с головы шляпу, с поклоном вопрошают, не будет ли мне угодно запретить своим солдатам воровать пищу и приставать к здешним молодкам. Поверьте, мне даже пришлось повесить отличного крепкого парня за то, что он убил местного жителя… Он сделал то, чего я хочу от него, а мне пришлось лишить его жизни! Я стал тут для всех них чем-то вроде доброй няни… наставника, казначея, в конце концов! A я все жду и жду. И каждый день становится для меня новым поворотом пыточных тисков, которые стискивают все сильнее и сильнее…

– Успокойся, Ричард, – проговорил Дерри. – Пока что мы всего лишь увидели флот. Да, нет ничего хуже, чем ждать. Но разве мы не окажемся дураками, если в конечном счете узнаем, что эта великая буря разбила его флот в щепки? Подумай об этом! Или если он высадится возле Йорка, представь себе все, что мы сделали за последние месяцы, чтобы они не забыли о Таутоне. Ланкастер на троне – это мир , сынок! А мир – это торговля. Такова наша линия, сынок, если спросят. Вежливая и твердая… Надо говорить людям то, что они хотят услышать. Войны Эдуарда не нужны городам севера. Они еще не забыли последнюю.