Марио Варгас Льоса - Скромный герой

И капитан еще раз пробормотал себе под нос: «Золотой песок, да и только». Они как раз переходили Подвесной мост, и Литума увидел возле песчаного берега стайку купающихся мальчишек: они брызгались и дурачились вовсю. Точно так же веселился и он со своими двоюродными братьями — чертову тучу лет назад.

— Только не говори, что не заметил очевидного, Литума: в словах этой, прости господи, Мабель не было ни капли правды, — совершенно серьезно произнес капитан.

Он держал сигарету во рту, дым выпускал так, словно бросал вызов небесам; у него был голос и взгляд триумфатора.

— Она все время сама себе противоречила, ее сказочка была из самых дерьмовых. Она решила, что нам можно палец в рот засовывать. И в задницу, кстати, тоже. Как будто мы с тобой, Литума, — пара придурков в бегах.

От изумления сержант застыл на месте:

— И все-таки, вы это серьезно или дурака валяете, мой капитан?

— Не говори, что не заметил самого ясного и очевидного, Литума.

Сержант понял, что его начальник абсолютно серьезен и уверен в своей правоте. Сильва говорил взахлеб, глядя в небо, беспрестанно мигая от солнечного света, он был счастлив.

— Не говори, что не понял, что наша «Мабелита — задница помыта» никем не была похищена. Что она — сообщница шантажистов и взялась участвовать в этом фарсе с похищением, чтобы заставить присмиреть несчастного дона Фелисито; она определенно тоже в доле. Не говори, что ты не понял, Литума: благодаря проколу этих подонков дело без пяти минут закрыто. Скребисук теперь может спать спокойно, и хватит ему над нами измываться. Простынка уже застелена, нам остается только навалиться сверху и задвинуть им по самые гланды.

Капитан отшвырнул окурок в реку и принялся неудержимо хохотать, хлопая себя по бокам.

Литума снял фуражку и пригладил волосы.

— Или я гораздо тупее, чем кажусь, или вы — гений, мой капитан, — задумчиво произнес он. — Или, прошу прощения, вы окончательно свихнулись.

— Я гений, Литума, не сомневайся, и к тому же я великолепный психолог, — безапелляционно заверил капитан. — Если хочешь, вот тебе мой прогноз. В тот день, когда мы прищучим этих гадов — что случится совсем скоро, — я, как Бог свят, ухвачусь за задницу моей возлюбленной доньи Хосефиты и заставлю ее визжать ночь напролет. Будем жить, мать твою!

— Ты виделся с бедным Нарсисо? — спросила сеньора Лукреция. — Что с ним приключилось?

Дон Ригоберто кивнул и без сил повалился в любимое кресло в гостиной.

— Настоящая одиссея, — выдохнул он. — Вот так-то услужил нам Исмаэль — теперь его постельные и родственные проблемы сделались нашими, любовь моя.

Родственники Нарсисо, шофера Исмаэля Карреры, назначили дону Ригоберто встречу у первой заправки на въезде в Чинчу [47] Чинча — город на побережье, центр одноименной провинции. , и он ехал туда два часа на машине, однако, когда добрался, никого на указанной бензоколонке не встретил. Ригоберто изрядно поджарился на солнцепеке, полюбовался проходящими грузовиками и автобусами и наглотался пыли, которую швырял ему в лицо горячий ветер сьерры; когда он уже собрался возвращаться в Лиму, перед ним возник мальчишка, назвавшийся племянником Нарсисо. Это был босоногий негритенок с живыми хитрыми глазищами. Речь его была полна недомолвок, как у заговорщика, и Ригоберто долго не мог разобрать, чего хочет этот племянник. В конце концов ему стало ясно, что планы переменились, что дядя Нарсисо теперь дожидается в Гросио-Прадо, у дверей того самого дома, где жила, творила чудеса и умерла блаженная Мельчорита (произнося это имя, мальчик перекрестился). Еще полчаса за рулем по пыльной ухабистой дороге, среди виноградников и наделов с фруктами, предназначенными на экспорт. У дверей дома-музея-святилища блаженной на площади в Гросио-Прадо наконец появился водитель Исмаэля.

— Он замаскировался: надел какое-то пончо, а на голову — капюшон паломника, чтобы никто его не узнал. И разумеется, был полуживой от страха, — улыбаясь, вспоминал Ригоберто. — От паники этот негр побелел. Именно побелел, Лукреция, сущая правда. Гиены преследуют его днем и ночью, я не мог представить, что ему придется так туго.

Сначала они прислали к Нарсисо своего адвоката — точнее сказать, говорливого крючкотвора, — чтобы подкупить. Если Нарсисо придет в суд и заявит, что начальник силой принудил его выступить свидетелем на своем бракосочетании и что, по его мнению, в день свадьбы Исмаэль Каррера вел себя неадекватно, тогда шофер получит вознаграждение в сумме двадцати тысяч солей. Когда негр ответил, что обдумает это предложение, но в принципе предпочитает не связываться с судебной властью и вообще с правительством, к нему домой в Чинчу пришли полицейские и вызвали в комиссариат. Близнецы обвинили Нарсисо в сообщничестве по целому ряду преступлений, включая сговор и похищение их отца!